Сибирские огни, 1923, № 3

Тени все сумрачней. Только на закате в радостных красках небо. Что-то долго. Не сбился-ли с дороги? Нет. Вот затерянная в лесках Матвеева пашня. С пашни на дорогу метнулась лохматая черная со- баченка. Пролаяла визгливо и вдруг испугалась. Круто повернула от Литовцева и заныряла во всходах. Неожиданно вынырнувшее живое существо... Как было радостно его появление! Чего испугалась соба-а- ченка? Вон мчится стремглав туда, к светлому краю неба. Я он сам одинок и жалок на этой глухой дороге. Стала острой тоска. Ослаб. Нога уже тащилась. Взбодрился только, когда услышал шум и запах человеческого жилья. (Продолжение следует). Л. Сейфуллина. Февральский ветер Февральский ветер крыши мнет, Трясет понурую избу И, раздирая черный рот, Кричит и прыгает в трубу. Закрутит вьюжным помелом Седую гарь и клочья мглы, Войдет в застенное тепло, Настудит потные углы. Крестом не осенивши лба, Сопит и лезет на кровать Ядреных деревенских баб Колючей лапой обнимать. Разбросит по рубахе соль, Подбористые бусы стуж И выкатится колесом В метелящую черноту. ft утром бабы невзначай Помянут буйную игру, Морковный засыпая чай Оттаивать тугую грудь. А. Оленич-Гнененко,