Сибирские огни, 1923, № 3

Волковском кладбище—непременно возле Белинского, чтобы навсегда остаться рядом с останками своего духовного отца, который первый, обрел социальную религию для человека. Постоянной трагедией Белинского было то, что с момента рожде­ ния он был сослан судьбой на остров Елены—на бесплодные скалы ужасной Николаевской эпохи, и оттуда всю жизнь тоскливо, но зорко глядел в социальные дали, где уже слышал шум и неясный гул на ­ рождающейся армии, мучился тем, что не может принять участья в этих неизбежно грядущих великих классовых битвах. На смертном од­ ре, в бреду он говорил речь, обращаясь к русскому народу; как ка ­ питан несуществующего корабля, он кричал в смертельной агонии со своего мостика о наступающих бурях, предвидя в исторической дали, грядущий океан внеклассового общества, где уже не будет таких т р а ­ гедий одиночек, какую он пережил сам в своей жизни. Эту трагедию его великолепно символизирует фигура Николаев­ ского жандарма, которая сторожит его на смертном одре. Третье от­ деление, в лице присланного к Белинскому жандарма, хочет в послед­ ний ра з будущее России заслонить от Белинского, на смертном ложе,, смотрящего в зарево грядущих революций. Но если судьба сумела заслонить от зорких глаз Белинского гря­ дущую революцию, то уже не дано ей отделить нас от Белинского, не дано ей лишить нашу революцию его фигуры,—Белинский необхо­ димо и светло присутствует в современности, как наш духовный пре­ док, тосковавший о революции, о грядущей, прекрасной и цельной жизни, приближение которой дерзает осуществить уже реально, а не; только в слове, наша эпоха. Валериан Правдухин.