Сибирские огни, 1923, № 3

ми страдали от родительского деспотизма. Елене жизнь портить не хотим1 ft сейчас все взглядами выпытывает. По ночам ждет Елену. Будто мельком спрашивает: — Тебя кто-нибудь проводил? Не уйдет без ответа. Старается и на улицу выглянуть: кто? И скажи ей вот сейчас: — Мама, я в связи с этим неряхой без определенных занятий, как папа Литовцева определил. Я в связи с Литовцевым, и он никог­ да на мне не женится ни церковным, ни гражданским браком... О, как мамаша начнет страдать! Никакое свободомыслие не утешит! Так за- чем-же словечки разные выговаривать? И когда мать просительно предложила: — Ты-бы посидела сегодня вечерок с нами. Кое кто соберется... Теперь редко собираемся! Почитал a -бы нам свои стихи. Елена неожиданно для себя—утром решила быть поласковей с матерью—резко ответила: — Опротивели мне ваши „собрания"! Протопопица прольет уми­ ленную слезу над портретом бабушки русской революции. Папа—уп­ рекнет и пожалеет Керенского. Аптекарь: „и до конституции еще не доросли, а мы сразу—республика". Все вы беззубо, понизив голоса, начнете ругать большевиков, а на утро любезно раскланиваться с Ти- пуновым... Будете стонать над мужиком! ft вам до него—никакого дела! Своих удобств жалко... — Лена! — Будете порицать царское правительство и вздыхать: раньше все таки лучше было! — Тебе надо лечиться, Лена! У тебя нервы... — Оттого, что все вы мне надоели: и большевики, и меньшеви­ ки, и эсеры и вы, свободомыслящие! Надоели, надоели, надоели!.. — Я понимаю, жизнь стала грубой, душной.,. — Вы все понимаете! ft Марфа лучше вас. Ничего не делает, чтоб исправить, так и говорит просто: „мне все одно: царь аль без царя. Без мене управители найдутся, управятся!" — Марфе, разумеется, легче, она не понимает... — Ну и хорошо! Оставьте меня в покое! Я тоже не понимаю и ничего понимать не хочу! Вдруг сжалась. Сразу, будто, осунулась. Поблекла. — Мама, ты не сердись... — Ленуся, милая! Да я... — Ну, хорошо, хорошо! Только без слезы. У меня голова бо­ лит. Я пойду полежу. Заперлась в своей, теперь словно чужой, неприветной комнате. Лежала лицом в подушку и маялась: — Опять не сказала, что надо было сказать. Не могу, ведь, так! Разве мне выгодно переселиться из этой благоустроенной квартиры в его комнатенку там, в слободке? Или меня привлекают его гроши, что получает он за уроки? Ведь, ясно, нет! ft он как будто думает, что из-за какой-то выгоды! Я согласна перенести все неудобства, все