Сибирские огни, 1923, № 3

.диозно задуманного-ли шаржа, остроумнейшей демонической сатиры, гиперболического чисто-публицистического памфлета, беспощадного фельетона, нового-ли, наконец, после Льва Шестова опыта „адогма- тического догматизма", философии нового не то сверхчеловека, не то сверхпровокатора, но, во всяком случае, сверхбалагура, сверхциника, сверхпримитивного материалиста, а, может, и „сверхпопугая сверх­ клетки" (на манер „Ускомчела", того-же Эренбурга). Этот роман-фельетон-памфлет-сатира составлен из приключений и рассуждений: приключения при этом остроумнее рассуждений, а рас- суждения сногсшибательнее приключений, и все-же... И все-же нет художественной правды ни в этих приключениях, ни в этих рассужде­ ниях: вся эта авантюрная чарлочаплинская эксцентриада надумана, движется по расписанию, неожиданности з аранее вами ожидаются, кто либо из учеников „Великого Провокатора" (либо американец мистер Куль, либо немец Карл Шмидт) непременно поспевают и вывозят „учителя" и его учеников из всех затруднительных положений, спа­ сают от расстрелов, от ВЧК, от концлагеря, и т. д., и т. д. Мало того: страсти героев, их радости, ужасы, предсмертные драмы, безысходные положения никого не трогают, как не трогают, как не трогали бы (а, вернее, заставляли бы улыбаться, если не виз­ жать от смеха) желудочные боли Макса Линдера. Причина: не люди пред нами, но шаржи на людей,, не траге­ дии, а каррикатура на трагедии, не любовь, а картонная пляска кар ­ тонной похоти, не философия, а гримаса Шарло на всякую филосо­ фию. Гримасой и шаржем было, когда плакальщик „Молитвы о Рос­ сии" этак, примерно, рисовал переживания героев Октября: „Эй, таши девку! Разложим бедненькую! На всех хватит! Чорт с тобой! Это будет последний и решительный бой!" *). И сплошной гримасой и шаржем является этот разрушитель и всеотрицатель, Мефистофель (или Шарло , как называют киноактера, акробата-комика Чарли Чаплина?) наших дней, картонный мексика­ нец Хулио Хуренито. Сатанинским хохотом смеется Хуренито над лю­ бовью, искусством, свободой, равенством, братством, над революцией и контр-революцией, над войной и миром, над белыми и красными, над Востоком и Западом, над библией и '’олларом, над голодными и сытыми. В Нью-Йорке, во время своих кииостремительных скитаний, Хуренито организует световые плакаты на ночном небе. „Стирая звезды, горели величавым блеском письмена: —Голодные, есть ещ е филе из бекасов. Прославьте же дары цивилизации!—и другие". **) После этого какой-то бродяга-ирландец бросает бомбу в шикар­ ный ресторан „Бристоль", его „казнили, посадив для сего на элект- *) „Молитвы о России* Изд-ство .Сев. дни“, Москва, 1918 г. Стих. .Ссудный .день", стр. 17. **) .Необычайные похождения* и т. д., стр. 25.