Сибирские огни, 1923, № 3

Подтвердить слова Колпакова о том, что ты организуешь казацкбё восстание... — Елена, не лги! — Я не лгу! Он подтвердил это своим молчанием. Он Колпакова не остановил, хоть и знает, что ты вооруженной борьбы с большеви­ ками не признаешь. И я знаю, чем чаще вы с ним видитесь, тем сильнее у него раздражение против тебя. Потому что он не ты, в не­ бесах не витает! Я, когда бываю у них, я сглаживаю.™ — Этого достаточно, чтобы узнать: ты мне тоже враг. И злейший! — Нет, нет! Елена в испуге схватила его поднявшуюся в негодующем жесте руку- — Я не прошу за тебя, я никогда не говорю о тебе! Ведь, мы даже близость нашу скрываем! Они только догадываются. И если тебе неприятно, что я бываю у них... — Мне это безразлично! Я буду поступать так, как я нахожу нужным. А тебе я вот что скажу: я не уверен, что смогу победить то чувство, которое ты сегодня у меня вызвала. Это не гнев, не р а з о ­ чарование, а большая неприязнь к тебе. Я не думал, что ты... — Александр! Погоди! Нет, я прошу тебя! Ты не можешь так уйти! В сильнейшем испуге, вцепилась тонкими пальцами в его руку. Прильнула, держала, дрожала. Готова была отказаться от всех слов, от всех мыслей и решений. Только бы его удержать. Литовцев досадли­ во, почти злобно старался высвободить свою руку. Дергал бровью, смешно вертел головой, чтоб не встретиться с ее молящим взглядом. Она была ему жалка, по рассудку почти противна. Но ее плотно прильнувшее желанное тело уже будило рассудку неподвластное стремление кончить спор примирением. Оттого он инстинктивно ста­ рался не смотреть в ее глаза. — Елена, это смешно! Пусти... — Саша, Саша, не уходи так. Нельзя так враждебно... Она прижалась еще плотней. Своим телом ощутил тревожный стук ее сердца. Повернул голову. Встретились взгляды. Он быстро от­ вел свой. Но Елену не смог оттолкнуть. В потемневшей синеве ее глаз, в набежавшей к губам суровой морщинке, во всем лице вдруг, будто постаревшем и властно просящем, увидал волнующее сходство. Еще мысль не определила ясно с кем,—уже уступил бессознательно­ му воспоминанию. Прижал суховатой, нежной ладонью Еленину голо­ ву к своему плечу и подбородком прижался к ней. — Саша... Саша... И в голосе то-же сходство. Ну да, такое выражение страстной решимости удержать, сохранить Александра было у его матери. Как осветило! Ясно в мозгу—картинка. Это когда его, шестнадцатилетнего, на скаку сбросила лошадь. Вот это поврежденное бедро... Хромота... В сознание пришел, видел такое, как у Елены лицо. Совсем на Елену не похожа мать, но от одинакового выражения—разительно обе стали схожими. В сердце, стесненном восхищением и странной боязыо, гнев сгас.