Сибирские огни, 1923, № 3

по линии железной дороги и предписывалось на будущее время посе­ лять их „вдали от удобных путей сообщения, преимущественно в ино­ родческих селениях". Дале е были оглашены две телеграммы того-же Плеве и генерал- губернатора Сухотина о предании всех якутских протестантов военному суду. Еще более сильное впечатление произвели оглашенные три цир­ куляра Кутайсова, разосланные им трем губернаторам В. Сибири, по ­ сле якутского протеста. В первом из них, датированном б октября 1904 года, он у к а зы ­ вает, что низшие чины полиции, коим передано исполнение его цир­ куляров о ссыльных, излишне требовательны и часто проявляют свою власть в размерах и форме, превышающих требования закона и предписания высшего начальства. Во втором циркуляре от 4 ноября того-же года, посвященном от­ лучкам, Кутайсов обращает внимание губернаторов на то, чтобы на ­ ложение взысканий за самовольные отлучки „не вызывало-бы справедли­ вых нареканий со стороны поднадзорных и не доводило-бы их до произ­ водства каких-либо беспорядков неправильным пониманием низшими чина­ ми местной полиции своих обязанностей". И тут-же раз'ясняет, что карать ­ ся должны лишь такие самовольные отлучки, которые совершаются с целью побега, устройства беспорядков, распространения нелегальной литературы и т. п. Наконец, в третьем циркуляре от 11 января 1905 года, Кутайсов предписывает губернаторам „принять самые энергичные меры к тому, чтобы чины полиции, не только высшие, но и низшие, которым, глав­ ным образом, и приходится иметь дело с водворенными под гласный надзор, основательно ознакомились-бы с возложенными на них по надзору обязанностями и не выходили-б ы из пределов законности". Чтобы оценить значение, которое для суда должно было иметь оглашение этих циркуляров, следует лишь вспомнить, что именно эти­ ми незаконными требованиями администрации и был вызван якутский протест, и что к строгому выполнению указаний этих циркуляров (тог­ да еще не изданных, конечно) и сводились фактически все требования протестантов. Изданием после протеста этих циркуляров сама высшая власть края оффициально признала законность и обоснованность тре ­ бований ссыльных. Однако, наиболее конфузливой для власти была речь прокурора. Таких прокурорских речей ни до, ни после этого вероятно не слыхал ни один русский суд. Прокурор буквально превратился в защитника подсудимых и грозного обвинителя властей. Вот отрывки его речи в передаче того-же корреспондента „П. И." Сделав несколько беглых и слабых возражений против аргумен­ тации апелляционного отзыва, стремившегося доказать, что деяния подсудимых нельзя подвести под 263 и 268 ст., прокурор всю осталь­ ную часть своей речи посвятил горячей защите подсудимых и обвине­ нию властей. „Тяжелое состояние ссылки—сказал он—не подлежит никакому сомнению. Нельзя отрицать, что административные распоряжения, про­