Сибирские огни, 1923, № 1 — 2

не накормишь. Вона их сколько! С раннего утра, чуть свет, уж идут. Идут, едут—конца краю нет. И куда их гонят, господи прости! Чего ищут-то? Везде голо, везде пусто. (Пауза). С нами-то что еще будет— неведомо. Отец-то вон из кожи лезет, тянется, работает на вас, день- деньской ездит по эдакой пылище да духоте, ночи не спит, а вы ку­ сками швыряетесь. Больно жалливы на чужой-то счет. Добудь-ка са­ ма попробуй. Небось!.. Дуня . Мы пока не голодаем, мама. А они умирают. (Со внезап­ ным порывом). Умирают, мама! Ты понимаешь? Безропотно мрут по до­ рогам... Сколько их! (Со слезами в голосе). Я не могу. Ты меня не брани, мама, я не могу. Ма р ь я . Поменьше бы гавкали: „товарищи, товарищи!“ Вот те и товарищи! Догавкались. Небось бы работали, как бывалычи, в ста­ рину, не голодали бы. (Передразнивая) „Христа—ра-ади! Христа—ра-ади!“ Небось и Христа вспомянули, как бог-то покарал. На-кось тебе: „бога нет, попы выдумали“. Вот-те и выдумали. Небось! Ду н я (досадливо пожимает плечами). Оставь, мама! Что ты тут по­ нимаешь? Ма р ь я . Где уж нам, старикам, понимать! Вы-то вот, молодые, больно стали понятливы, стариков взялись переучивать. Кабы не ку­ выркнуться, мотри-ка. Жисть-то переделать—не лепешку спечь. То-то оно и видать: больно сладко стало. Звона сколь их! Голодных-то! Ишь как жисть-то разукрасили, умирать не надо!.. Молоды-ые! Драть бы вас веретьем, молодых-то. Заучились больно, бога забыли. Праздник не малый, богородичный, раз в году, а ты чать и лба не перекрестила. В церкву не ходишь, так хошь бы дома помолилась... Емназистка! Ученая!.. Д у н я уходит в дом. В а с е н а вносит самовар, брякает на стол. Худая, бледная женщина, с ли­ хорадочно блестящими глазами. В минуты гнева сдержанно дрожит и напрягается, как струда--вся тонкая, дикая—в черном платье. Ма р ь я . Не грохай больно. Нет тебе тихохонько, все срыву. В а с е н а (быстро проходит мимо Марьи. Злобно, ей в лицо). Ржа! (Скры­ вается в дом). М а р ь я (швыряет ей вслед заглушкой). Ах ты, сатана! Да я тебе... (Старчески мелко трусит в дом). С ы ч е в (выходит из дому ей навстречу. Он—плотный, грузный, уверен­ ный, с неторопливой основательной речью)- Запыхалась! Пойстой-ка. Ста­ руха, тебе говорят! Сядь. Налей-ка вот, умаялся я, голодный, как со­ бака. Всеё ночь в дороге. М а р ь я (зовет). Дуня! Ступай-кось сюда. Чаю отцу налей. Вечно в разгоне все, не докличешься. Порядка не знают. (Садятся к столу. Ду н я входит, разливает чай. Молча едят и пьют). Д е т с к и й г о л о с (за оградой). Милостинку Христа-ради! Ма р ь я . Не прогневайся! Г о л о с (тянет). Кусочек маленький!.. Да-ай! Исть хотца. Да-ай! (Хнычет). ( Ду ня делает движение подать). | С ы ч е в (ударив ладонью по столу). Цыц!.. Подавали, покуда можно было. Теперь баста. Хошь все раздай, не накормишь. Все одно—в пропасть кидать. (Рассказывает). Так и прут, так и прут. Всеё дорогу покрыли, так гуртом и тянут. В Сибирь, в Туркестан—сами не знают,