Сибирские огни, 1923, № 1 — 2

Понимание мира, построенного на принципах закона, то-есть по­ нимание действительности в элементах, дает основу морфологии, ме­ ханического, протяженного, подчиненного причинным отношениям, т. е. систематику по той же терминологии. Первая точка зрения образует систему картины мира, именуемой историей, вторая ее противоположность—природу, причем все зависит от точки зрения: природа может стать историей, история-природой. „Действительность становится природой, если все становление рас­ сматривать с точки зрения ставшего; она есть история, если ставшее подчинять становлению“ (102). Все здесь настолько относительно и не­ зависимо от об'екта, что даже математика рассматривается, как глава физиогномики. Шпенглеру даже мерещится, что через сто лет все на-. уки будут частями единой огромной физиогномики всего человечества. Наука вновь уступит свое место поэтики, так как „душа худож­ ника подобна душе культуры", а поэзия и историческое исследование родственны, так же как исчисление и познание, и воцарятся чисто ге- тевские приемы исследования. Но как быть с тем, что фактически мы имеем бесчисленные об­ разы, возникающие и бесследно исчезающие в бесконечном изобилии? Как разобраться в этом хаосе сияющих разными красками и от­ ветами образах? Для преодоления этой стороны проблемы, Шпенглер выдвигает гетевскую идею чистых типовых форм, которые в качестве идеала формы являются первообразами культуры. „Прафеномен утверждает Шпенглер вслед за Гете—есть чистое созерцание идеи, а не познание понятия". На основе вышенабросанной теории физиогномики—Шпенглер мастерски портретирует западную (фаустовскую), античную (апполо- новскую), арабскую (магическую) культуры и частично характеризует египетскую и китайскую. Шпенглер, мало доказывая теоретическую правильность своего „физиогномического такта“, больше чрезвычайно талантливо, хотя и далеко не всегда в согласии с истиной, набрасы­ вает одну за другой картины культур. Символы, в итоге которых по отношению к душе образуется мир, выводятся Шпенглером из не­ большого числа основных идей и в первую очередь из идей, носящих в логике название категорий разума, а, именно, идеи пространства и идеи времени. Шпенглер утверждает, что существует множественность прост­ ранств и чувств времени: каждой культуре соответствует свой род пространства и свое чувство времени. По отношению к пространству „прасимволом“ культур являются: 1) Для западной культуры—бесконечное пространство. (Перспек­ тива в живописи, голубые и зеленые краски, как краски переднего плана и дали, фаустовское настроение духа, исчисление бесконечных малых, инструментальная музыка, воля—все это частные выражения единого для западной культуры переживания пространств). 2) Для античной культуры—одиноко стоящее тело (пластика, ста­ туи, слепота греков к другим краскам, кроме желтой, красной, белой и черной; эвклидовская геометрия, изображения нагого тела—тоже своеобразное выражение единого для античного мира пространства).