Сибирские огни, 1923, № 1 — 2

Эстетическая теория общества. I. В русском переводе в- издательстве Л. Френкеля вышла из печа­ ти замечательная книга немецкого автора Освальда Шпенглера „За­ кат Европы“. Книга замечательна во многих отношениях. Она написана великим художн»ком1'историком. В ней чрезвычайно много глубоких мыслей и ценных* положений. Но в основном она ложна с начала до конца; Книга выдержала в Германии за самый короткий срок несколь­ ко десятков изданий и имела небывалый успех у читателя. Затянув­ шийся русский перевод ожидался с большим нетерпением. Можно ожидать, что напечатанная всего лишь в количестве двух тысяч эк­ земпляров, книга уже разойдется, когда эти строки предстанут перед читателем. Центр внимания читателя и критиков обычно концентрируется вокруг предсказания „Заката Европы“. Мысли о гибели европейской культуры приковывают внимание читателя. В книге нет специальных глав и даже страниц, где-бы обосновывалась идея о закате Европы. Эта мысль в; самом построении книги, ибо XIX век*Шпенглер рассмат­ ривает, как цивилизацию, т. е. по его терминологии—умирание, гибель европейской культуры. Важно и то, что в его представлении каждая культура’ есть замкнутый культурный тип, так что смерть культуры есть смерть без наследников. Последующая культура должна на-.инать снова, не приняв в силу самой своей природы никакого наследства от предыдущей культуры. В статьях русских критиков этой стороне книги посвящено до­ статочно много внимания. Мы поставили своей задачей определить и проанализировать основную посылку, из которой автор исходит, строя свою философию истории. Тот, кто читал книгу Шпенглера и прочтет заголовок настоящей статьи, прежде: всего выразит изумление: Шпенглер и теория? Да разве это совместимо? И действительно, первое впечатление, какое получаешь от его книги, это то, что автор органически враждебен науке, что его огромному таланту мир понятий чужд. Живое социаль­ ное бытие,—великий об'ект своего исследования,—он решается лишь сигнализировать перед внутренним оком своего читателя, переливая в „многомысленных словах“ ряды своих символов.