Сибирские огни, 1923, № 1 — 2

нельзя иметь за то. что он своих „буренок“ и ,красулек“ предпочитает худо опла­ чиваемой и мало знакомой ему педагогике,—но, помилуйте, где же тут „правиль­ но организованная“ школа. В 99 г. эта школа прикончила с°ое существование, и на ее место была уч­ реждена ц.-пр школа в Невоне. где до того существовала школа грамоты с учи- телем-дьячком, относительно которого известно лишь, что он не протрезвлялся. Первым учителем Невонской ц.-пр. школы был местный крестьянин, прошед­ ший сквозь „медные трубы“ нескольких волостных правлений; поражал даже на Илиме своей безграмотностью и стихийным пьянством; приезжая в с. Нижне-Илим­ ское за жалованьем, ходил к обывателям и просил „на чаек“ и „на рюмочку“. В сентябре 1900 г. на его место был „привезен“ учитель из Иркутска, зани­ мающийся в школе до настоящего времени. Главные усилия этого учителя на­ правлены на распевание с учениками псалмов и иных церковных кантов, так что местные крестьяне недоумевающе спрашивают: „Дьячков он из них готовит, что-ли“? В Шаманской школе в 96 97 уч. году учительствовал глухой дьячок, в Ке- ульской до 1900 г. занималась матушка, обремененная болезнями и многочислен­ ным семейством: о правильных занятиях не могло, значит, быть и речи. Таковы в „эпизодическом“ изображении наиболее устойчивые, давно суще- ствующйе ц-прих. школы. Новые прививаются крайне туго. Выше мы имели уже случай отметить это на примере Карапчанской школы. Но это не единственный случай. Около трех лет тому назад была открыта ц.-прих. школа в с. Шестакове, но после того, как учитель (если не ошибаемся, поселенец), оставил ее, школа пре­ кратила свое существование. Вместо нее открыта школа в с. *■очерге, но первый, приехавший туда из Иркутска учитель, едва осмотревшись, бежал, так что школа не функционирует. Приведем еще некоторые данные о Романовской школе грамоты. В течение нескольких лет в ней учительствовал поселенец, малограмотный и во всех смыслах неприличный субъект. Его сменил в 95 году присланный из Ир­ кутска, не окончивший курса семинарист, беспробудный пьяница, именовавший себя племянником Щапова; относительно этого учителя бывший благочинный, он же наблюдатель ц.-пр. школ, с изумлением отзывался: ,.И откуда этаких берут“.,. Затем следовал дьякон—„без особых примет“. Его сменил весьма нетвердый в гра­ моте священник П., обучавший учеников дробям, когда они еще не владели та­ инством сложения. Священника сменил новый дьякон, повинный не только в при­ страстии к вину, но и в „дубоширстве“ (по собственной, сего дьякона, орфогра­ фии). Новый учитель (с сент. 1900 г.) насаждает просвещение главным образом лри помощи „Часослова“, чем выгодно отличается от учителя Тувинской школы, который—к великому неудовольствию о. благочинного—дает ученикам такие за- жигатедьные книги, как „Азбука“ Толстого. Мы понимаем, что сообщаемые нами данные далеки от полноты. Но и они. думаем, отводят надлежащее место неоднократно повторяемым в епархиальных от­ четах заявлениям о благотворном влиянии церковного просвещения не только на учащихся, но „через школу и на взрослое население, на духовную жизнь всего прихода“... „Церковная школа, говорит один из отчетов, приобрела уже прочные симпатии населения не только там, где она существует уже много лет. но и там. где она только начинает свою деятельность“. („Ц.-пр. школы и школы грам. Ирк. Еп. в 9 6 -9 7 уч. г.“, стр. 79). Если духовные лица, по приведенному выше вполне Справедливому отзыву епархиального наблюдателя, представляют самый плохой и нежелательный контин­ гент учителей, если они не только не руководят общим направлением умственной и нравственной жизни учащихся, но даже не могут обыкновенно дать положенно­ го числа уроков по Закону Божию, то каким-же, наконец, путем исходит от них это благотворное влияние? Или достаточно поручить малограмотным поселенцам дело народного обучения в стенах, украшенных вывескою ц.-приходской школы, чтобы духовная жизнь молодого крестьянского поколения оказалась на верном пути? К слову сказать, совершенно напрасно епархиальные отчеты с такой брез­ гливостью относятся к ..таким нечистым источникам просвещения, как бродяги- ссыльные“,—практика школьного дела .не отличается таким пуризмом, и нередко носителями „церковно-приходского“ просвещения являются именно эти самые бро­