Сибирские огни, 1923, № 1 — 2

но кишел шпионами, которых была такая масса, что, вероятно, чаще всего они ловили друг друга; наблюлалось, не распространяется-ли противобакичевских слухов. За этим Бакич слепил зорко, и случалось, что человек вышедший на базар, более домой не возвращался. Арес­ тованные, или беследно пропадали, или сипели в китайской тюрьме. С наступлением тепла, снова потянулись партии в Россию и снова, уходя, люди прощались с остающимися навсегда. И прошлым летом и от ушедших этой весной довольно часто приходили письма;*) в них, обычно, ругая себя за сидение в Чугучаке, люди звали приез­ жать в Россию, ничего не бояться, и сообщали, что они приняты хо­ рошо. Письмам эмигранты решительно не верили: „Знаем мы эти шту­ ки". И те, кто уходил в Россию, уходили в полной уверенности, что или будут убиты или пойпут на рудники. В Чугучаке говорили, что весь путь до Сергиополя покрыт изуродованными телами, а в одном из номеров лагерного журнала был помещен нравоучительный рисунок, где изображался путь с уходящими вдаль висельницами. Между про­ чим и сам я оплакивал участь приятеля доктора, который, не вытер­ пев, ушел в Россию зимой. Не помню, уж как, но мне удалось совер­ шенно достоверно узнать, что доктор, обпитый водой и оледеневший красуется при в'езде в поселок Учарап, воткнутый головой в сугроб. Несколько месяцев спустя, проезжая чеоез Семиречье, я остановился в одном из городов, где должен был обратиться в больницу. Можно представить себе мое удивление и восторг, когда в качестве старше­ го врача больницы предо мной предстал оледенелый покойник. Док­ тор, как окозалось, после перехода границы, даже не был в поселке Учарал. ГЛАВА XII. „Настоящий“ голод. Грабежи. Надежды на Запад и хиистианский мир. Воз­ звания Советской власти. Беловское восстание и Кранштадт. Весной 21 гопа в Чугучаке наступил настоящий голод. Особенно страшен был он среди киргизской бедноты, которая вымирала тихо, безропотно, забившись по глухим уголкам, в этой привычной покор­ ности к страданию выявляя душу своего народа. Ежедневно на улицах умирали люди, трупы которых по несколь­ ко дней никем не убирались—они лежали скорчившись, в арыках, на скамейках около земпяных стен. Нищих и больных появилось ужасаю­ щее количество. С раннего утра до вечера они шли беспрерывной вереницей и у дверей все время сылашался несмолкаемый стон: „О-ой баибича, ой бай, ой баяй“ или русское: „Подайте милостинку, христа- ради". Вглядываясь в лица русских, лишь с трудом можно было уз­ нать в этих лохматых, сгорбленных, дрожащих фигурах знакомых лю­ дей:—„Вот этот полуголый, х р и п л о скулящий „хоиста ради..." бызщий сельский хозяин, за ним дикий, косматый суб'ект в опорках—бывший инженер, дальше офицер, он почти беспрерывно плачет, вот учитель, вот окончивший консерваторию музыкант, лесничий, женщина с дву­ мя ребятишками, за ней еще и еще... Они ходят по улицам Чугучака, *) Письма передавались через киргиз.