Сибирские огни, 1922, № 5

— З е к ,—т а кже спокойно ответил Сагоног. Помолчали. Спутники Ив ана Ст епаныча привя з али Лошадей и сели на бр е вне у юрты. — Ничего, г оворишь, нового нет?—спросил загадочно Иван Степаныч. — Зек ,—повторил Сагоног. — Так, так—подтвердил Иван Ст епаныч и лукаво подмигнул спутникам. — Ничего, говоришь?.. Я где же твоя дочь, Сагоног? — Де вка помер. — Так, так. Я может не поме рла девка-то? — Де вка помер ,—спокойно повторил Сагоног, продолжая курить. — Я не ты ли ее погубил, Сагоног?—уставился на него Ив ан Степанович. — Де в ка сам помер. Сам в ере вка надел. Моя ничего не знает. Моя утром стал, нет девка. Где девка? Я де вка помер, висит веревке. — Так, так, т ак—поддакив ал Иван Степанович. Ловко говоришь... Я мы вот с Михаилом Васильевичем, он у к а з ал на одного из спутников,—другое зна ем. — Де вка сам помер,—твердил Сагоног. — Я вот посмотрим. Я ну-ка, Михаил Васильевич, достань-ка, что у тебя в меше ч ке есть. Михаил Васильевич выт ащил сверток бумаги и протянул Ивану Степа- новичу. — Читай. — Слушай, Сагоног, что б е лый ц а рь пишет: „Стало мне известно, что Са- гоног погубил свою доч ь" .. — Девка сам помер, сам веревка лез! — Постой, слушай. „Погубил свою дочь и з а копал ее в лесу, п о д а л ьше от жилья, чтобы не найти. Я потому Сагонога надо посадить в тюрьму". — Моя не хочет в тюрьму. — „Посадить в тюрьму и сгноить его там". — Не хочет моя в тюрьму! Моя ничего не знает! Девка сам помер. Сам петпю лез. Сагоног заволновался. Сунул трубку за сапог и встал с порога. — Моя утром встал, нет девка. Где д е в к а? Нет девка. И сгноят тебя, Сагоног. — Моя ничего не знает. Моя тюрьма не хочет. — Слушай д а л ьше ,—ме дл е нно пр о д о лжал Иван Степанович.—Табуны твои распустить. — Нельзя мой конь т ро г а т ь ,- -запротестовал Сагоног. Мой конь, нельзя мой конь трогать. — Я богатства,—читал Ив ан Степанович, отдать мне, белому царю. Сагоног с воплем упал на землю, судорожно вырыв ая траву. — Нельзя! Моя не хочет! Моя ничего не знает. Помилуй, бачка! Возьми коня, коня подарю. Много подарю. Яр а ч ка дам, все дам! Бе л к а, лису дам, не тронь, бачка, не тронь, моя не хочет. Моя ничего не знает. Девка сам помер, ей-Богу сам! Моя не трогал девку. Сагоног з ахлебывалс я, а Иван Степанович спокойно ждал, что будет д а л ьше. Спутники молча поглядывали на Сагонога. — Ну, Михаил Васильевич, приступай к делу. Надо Сагонога в тюрьму вести. Михаил Васильевич достал золотую цепь, надел на себя и громко воз- гласил: — Б е лый царь велел тебя, Сагоног, сгноить в тюрьме, а богатства твои отобрать. Сагоног заплакал. Ст арче ские сле зы скупо лились из глаз. Он не выти рал их. — Слушай, Сагоног,—ласчово сказал Иван Ст епанович .—Белый ц а рь ми- лостив. Он все может простить, надо только уметь п р още н ье получить. 6 .Сибирские Огни М 5. 81