Сибирские огни, 1922, № 5

миром! Не только, что пбтом, кров ью н аша з емлица полита. Да, да! Как с т аро правительство наших на каторгу гнало, вы тогда нас жалели. Нз войну у нас бр а т олюбо вцы только не шли. А много-ли их у нас? Мы, евангелические христиане, шли. У меня сын на военной службе. Мы с вами тяготу несем! Правду говорил Кочеров. Голос, будто священным е л е ем смазанный, был ласков, проникновенен, умиротворял. Толпа сникла и сжа л а с ь. Только Софрон крякнул, да Редькин бол ьным звенящим выкриком з апрот е с товал: — Книжнике! На писаньи насобачились.,. На него прицыкнули, и он смолк. Ровно и убедительно говорил Коч е ров. Будто капли успокоительные боль ному подносил — На счет бол ьше вицк о го ученья мы не против. Войны мы не хотим, как в писании ска з ано—не убий. Бедно го человека по писанию мы т а кже подыма ть должны. Но ученье ч е ло в е ч е с к о е—не Б ожь е. Оно всегда с собсй муть грехов наших несет. Отобра т ь, да отдать—обида и зло. Нашу, к слову, з емлю как отбирать? Мы не подарком е е взяли. Все это н а до обсудить в мире, в тишине, в спокойствии. Я поинтересовался насчет больше вит ско го ученья, в город с'ездил- Разузнал, что главный их учитель был Карла Марксов. X а - а р ашо. Был он чело- век не русский, записал по иностранному свое ученье. Вот узнать-бы доско нально подлинность Карлом Марксовым прописанного. Русский народ, он у нас с к о ро уверяющий. Как нам подали, так мы и глотаем. Ра збору нету у нас в привычке. Насчет обр а з ов ань я, касательно иностранных я зыков, слаб. Если к иностранному несумнительно допустить—Ленин чего приписал, как узнать? Надо иностранные я зыки уразуметь и Ка р ло Ма р к с о во писание с русскими сверить. Вот тогда можно: проле т арии всех стран! В таком д е л е, как политика, без доскональности не во зможно. На ур а з умл енье время надо, верных людей надо, тишину и мир надо! А так, очертя голову, в новый хомут лезть... Бо п ью подлинной вытолкнуло из тишины свистящий выкрик Редькина: — Зэливат! Тов арищи, глаза вам молоканский начетчик отводит! Сразу Кочерова оборв а л. Запнулся на слове от неожиданности. Софрон крепко, зло и властно крикнул: — Будя! Напустил туману! Мы едак не умем! Тов а рищи, за з емлю дор- жится! В е е вцепился, нас обхаживат! Будя! Опять многоголосый крик: — Верно! Правильно! Обхаживат! Заткни глотку! — Охальники! О г слову добро го отвыкли! — Пущай говорит Ефим Кочеров! — Правильно из'яснял! — Де рб а лыз ни его по затылку-то, забудет к ак из'яснять! — Софрсн, твое слово! Ты по нашински! Но на стол Редькин з абралс я. Худой, нескладный, с воспаленным взглядом злых черных глаз, с яркими пятнами на скулах, он бил себя кулаком по впалой груди и хрипел со свистом: — У мине девять ртов! Мои ребята, хучь ма лые, своими-бы зубами з емлю выборонили. А игде она? Игде у мине земля? Ну, игде? Мово брата на войне убили. А игде у его семейства земля? А этот брат Андрей, вам известно, в сек- танты передалс я. Кочеров его на кормил? З е млю дал? Как не так! В работниках гнулся. Сын у Кочерова взят! Знам! В портных сидит, в спокое! Ему, Кочерову то Ефиму, сколь добра привез, как на п о быв ке был, А он нам заливат! Ка- бы у мине достаток!... Выкрикнул, з а к ашлял с я, большой плевок крови в руку выхаркнул, махнул рукой и слез с трудом со стола. Софрон мигом на его месте выро с. Лицо у него побелело, глаза будто ч е рнью подернулись, и в первый р аз строгчм взгляд стал. — Тов арищи! Нечо дол го ра з говарива т ь! Мы. не начетчики, не умем.