Сибирские огни, 1922, № 5

Жи г а нов своих успокаивал: — Помолчить! Помолчить! Коч е ров ему з авертку сделат! Стихли. В глухом ра с с ерженном, но з а т их ающем ворчании ясный густой голос Софр онов з аи г р а л: — Товарищи! Вон энти о б о д р а ные, з а о в р ажные . .. Энти нам т е п е рь това- рищи! Мы то есть вам т ов а рищи! ft небесновски мужики богатые. Им все равно, чья земля. Им все равно, коли нас опять в о к о пы. Да р д а н е л ов им надо! Вот каки они! Они вас с омущают все от бо г а. От писания. Им ладно на Бога-то / п е в а т ь! Богатому легче войти в царство небесное. На з емле жиром наливаются, а помрут... Жи г а н ов не выд е ржа л. Зычным окриком из толпы: — Кл е пл ешь на священно писание! Там с к а з ано: бедному легче в рай... Софрон з а тряс кудлатой головой. Распалился. Яростно, громче прежнего, будто лбы ра з бить хотел, в толпу кричал: — Недосмотр в писаньи выше л! Бо г а тый челов ек богу угоден! Бо г а тый мужик чистый, обходительный. С чего я псом кидаться стану, когда к ажный п е р е до мной шапку лома е т? ft бедному всяк по загривку! От этого в ем за- всегда злость. Обя з а т ельно! Бо г а тый с господами за ручку, всему обучен, ft бедный-то и молитвы поматерному выв ерне т, потому ничего ни понимат1 В пи- саньи сказано: не укради. Об я з а т е л ьно у к р а д ешь, как тре ска ть нечего! В пи- саньи опять: же: не убей. Об я з а т е л ь но убьешь!.. Вз р е в е ли небесновцы: — Эт-та хорошо! Значит, кр а д ь, убивай! — Вот оно, ново-то ученье! — По словам человека узнают! — Слыхали, каки бол ьше вики—т е! — Истинно, ос трожники у них коноводы! З а о в р а жн ые свое: — Заткни хайло, толстопузый! — Кого убили? Кого нашински убили? — ft следоват! Бей их, черт ей вальяжных! Старуха Ми т рофа но ва поняла: спор на веру п е р еше л. Др е б е з ж ащим вы криком из толпы заовражнинских: — В православной церкви святы д а ры, а в ихнем молоканском чо? В шуме потонули с лов а. З а д в и г а ли сь руки, загудели, засипели, з а з в ене ли р а з ные голоса, все слилось в дикую му зыку стихийно взметнувшегося р е в а. Софр он сначала кулаком по столу стучал, потом табурет поднял. Сиденьем- его по столу стал колотить. Затихли было, но прорв ался н а д рыв ный выкрик Редь кина — Наша власть! Будя! Они себя пообихаживали!.. И опять стон, рыч а н ье т олпы, не п р и выкшей говорить, з н а вшей "только ю й и дикий гомон. Не стояли на месте. Надвигались друг на друга, грозили кулаками, толкали, теснили, давили. Бли з ило сь побоище. Коч е ров протискался к столу, отвел чей—то увесистый кулак сильной ру кой, и, выхватив у Софрона табурет, застучал им сильно и часто по столу. Не- бесновцы стихли. Софрон своих унимал. Опя ть глухое стихающее рыч а н ь е. Вы- делился мягкий л а с к о вый приятный ба сок Кочерова: — Бра т ья! Злобс твие для з в еря оставлено, человеку надо мир оми любовью. Была в мягком голосе привычная властность, уверенность начетчика. Укро- тила. Один Редькин плюнул и н е х о р ошо выругался в ответ. Ос т а л ь ные з амолча ли. — В гневе у человека глаза не вид я т , ' уши не с лыша т. З а ч ем так-то? З а ч ем бр ат Софрон з лобе д ал себя ос едла т ь? За веру свою от старого прави тельства б о л ьшое н а к а з а ние мы принимали. Из России сюда спасать свою веру унесли. В чужую холодную сторону п ешк ом с семействами шли. В вечно вла- д енье з емлю купили, ft как? Этого вы, бра т ь я, не видали? Миром купили, в с ег