Сибирские огни, 1922, № 5

На улицах Лк>дны*» ше лухой с емяч ек И орбхой з а сыпанных, грязных, зМИ Навоженных, и н а р од все б о л ьше с е рый. В домах присутственных кр а сно г в а р- д е йцы с винтовками, н а ч а л ьники в о д е жде из кожи с ре воль в ерами, мутящий туман ма хорки, с т р иже ные ж е нщи ны с мужскими повадками, с папирос ами и ко з ьими ножк ами в зубах, б е с т о л к о вый гул не смолк ающих р а з г оворов, окурки на полу и кучи с ору в углах. По х оже что из домов этих хозяева выехали, а эги н о вые кв артиранты. Останутся ли жи ть е щ е не знают и не хотят д омов обих ажив а т ь. И н а р од с л ужащий н е по с е дливый стал. За столами не сидят, все кучкеми собираются, рук ами машут и галдят. Нет не глянется этот но вый город Арт амону Пегих. Р а з мышл я л: — Главно д е ло не р а з б е р ешь, к о т орый нача льник н ад к о т о рым выше! Все руками машут, все прик а зыв ают, все речи говорят и все с р е в о л ь в е р ами. У женско го полу приману женско го нету. Ну к чему подобно: дымят, ша п ки мужицки пона д е в а ли, кричат б е з острастки и везде, как мужики, н а л е з ают, не ужимаются. Тьфу! Не до в о л ь ный и с умр а чный вернулся на двор, где л оша ди стояли, и в са- нях спать под тулупом з а в а лил с я. В дом куда п р о й д ешь? Ном ер в гостинице Софрону, к ак начальнику, пр е до с т а вили. Хоть и грязно в нем, а все не на по- стоялом. Не при вычно. Разбудил его Ванька толчком в бок — Де да Артамон, деда! Встаиай! купцов по городу водют! Еще не р а з в е я л а сь сонная истома, но уже уловил в Ванькином голосе не- о быч н ое д р о ж а н ье не то от радости, не то от испуга. — Что-й-та? Эго ты, Вань к а ?. — Айда на улицу с кор е е! Купцов с м ешк а ми водют! По б ежа ли на главную улицу. До р о г ой Ванька р а с с к а з а л: муки в г ороде мало, из д е р е вни скуп подво з. Оч е нь в з д о р ож а ла мука. Р а б о ч ие в Исполком: почему? Исполком з апр е т ил выв о з и ть из г орода муку на п р о д ажу в губернию и цену на нее установил. Сегодня на з а р е к р упные мучные т ор г о вцы пыт а лись вывезти. Их поймали к р а с н о г в а р д е йцы. Во зы отбил л. А р а б о ч ие т ор г овцев из домов выт ащили в чем застали, н а л ожи ли мешки камнями, д а ли нести и водят по улицам, а на углах бьют. — Наши все, дере в енс ки, бьют-то! Видал, с б а з а ру Хворостянски, Рома новски, Тамбов с ки побегли и из Демо к р а т ич е с к ой волости. Сейчас на главну улицу вывели. Я тятьку искал, да не н аше л, тебя ра з будил. Со всех сторон на главную улицу б ежа ли люб опыт ные. Ко лых а л а сь сотня- ми голов главная улица. Стоял над ней то в з дымающийс я, то о п а д ающий смутный гул р а з г оворов, восклицаний, криков. Один а к о во ж а д но н а л е з а ли друг на друга, толкалис ь, ор а ли, и те, кто хотел бить купцов, и те, кто жа л ел их и в о змуща л ся р а с п р а в о й. Искренними были у всех т о л ь ко гла з а: н е т е рп е ли вые, жа д ные. Хо р оше н ь ко бы ра з гляде т ь, к ак бьют! Ор а ла в т олпе толстая Макси- мовна, т о р г о в а вшая щами на б а з а р е: — Пр а в о с л а в ны! Выпустите! Бо ки сдавили: задохну! А сама п р о л е з а л а, т олк а я сь локтями в обе с тороны, к средине, туда, где шли с мешк ами купцы. Впереди, смешно семеня ногами, сгибался под тяже- стью мешка бывший г ородской голова З е л енков. Он б ыл в одном б е л ье и ночных туфлях. Толстый живот т оже обвис, как мешо к, над короткими ногами. Б л а г о о б р а з н ое лицо, с р а зма з анной к р о в ью из р а с с е ч енно го виска, ис к а з ило сь болью, натугой и обидой. Б у р ые густые воло сы смокли, прилипли ко лбу и вискам. Он т а р ащил из-под б р о в ей н а л и тые испугом, п о к р а с н е вшие гла з а, и молил робко, з а д а в л е но, как мяукал: — Братцы!.. Товарищи!.. З а ним спотыкалис ь, с в я з анные вместе чьей-то опояской два пра сола Же - риховы, о т ец и сын Седой с т а рик с ч е р ными живописными бровями и молодой, похожий на порос енк а, б е з б р о вый с б е л е сыми з а п лывшими глазами и носом пятачком. Д а же в испуге лицо его не осмыслилос ь, не оч е лов е чило сь тре во г ой.