Сибирские огни, 1922, № 5

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ. J Григорий Гребенщиков. . Ч у р а е в ы ". Роман. Книгоиздате ьство ,Ру екая Пе- чать". Париж 1922 г. Стр. 238 Хотелось-бы дать возможно об'ектив- ную оценку романа Г. Гребенщекова, писателя-сибиряка, который своим сбор- ником рассказов „В полях", повестью .Ханство Хатыр-Бека", с которыми он выступил лет девять тому назад, показал, что в нем таится определенный талант беллетриста. Теперь Г. Гребенщиков, как человек, получивший на фронте в 1917 г. . от своего подчиненного фель- дшера Филаретова оскорбление дей- ствием" и, повидимому, революцию вос- принявший, как такое же личное оскорб ление, покинул Россию и пытается ..из своего прекрасного далека" „зарисовать самобытную жизнь далеких овоих зем- ляков", как он сообщает в своем предис- ловии к роману. Роман . Чур а е вы" является для писа- телей поистине его генеральным испы- танием". он работал над ним с 13 года. И это произведение крайне любопытно и показательно, как творчество настоя- щего художника, но оторвавшегося и отказавшегося от своей революционной родины. Тема романа—„Отцы и дети". Она дана в изображении жизни Фирса Пла- тоновича Чураева и его трех сыновей— Анания, Закула и Василия, в истории развала старообрядческой, киржачей и кондовой семьи. Место действия глубо- кая, таежная глухомань Сибири—дев- ственный и богатый Алтайский край. Фабула намечена автором неплохо: младший сын Василий учится в Москве „на миссионера", большак—Ананий ра- стет и выкристаллизовывается в хищни- ка-кулачка, средний Вакул хранит свою т'аежную цельность натуры. Но вот Ва- кул едет а Москву за товарами и там 182 увлекается и увлекает своей первобыт- ной силой и оригинальностью Надю, дочь Московского профессора, почти невесту своего брата Василия, женится на ней. Зат^м они—все трое - - едут в свое гнездо, к отцу, и здесь начинается завязка драмы. Надя, оказывается, все- таки любит Василия. Начинается раздор в семье, что вырастает в целую траге дию для отца. Отец гибнет, Вакул остается жить, но он в сущности тоже уже конченный человек, Василий с На- дей уезжают искать „настоящей веры", ра зочаровавшись в отцовской. Торже ствует „злодей"—хищный Ананий, ра- стущий таежный буржуа-кулак. Все это написано в естественных тонах, пе- реплетено настоящим сибирским бытом, поэзией и жутью тайги, первобытностью, прекрасной природы Алтая. Но, несмотря на это, при чтении рома- на с навязчивой определенностью встает целый ряд произведений из прошлого рус ской литературы—далекого и близкого." Целый ряд русских писателей уже ис- черпали данную тему в этой постановке, это—Печерский в своем романе „В ле- сах" и „На горах" и, отчасти, Островский, Илья Сургучев в „Мельнице" и „Торго- вом Доме", Рукавишников с его романом „Проклятый Род", Горький в повести „Фома Гордеев" и, наконец, самое глав- ное, это сибиряк—Новоселов со своей прекрасной повестью . Бе ловодь е ". Гре- бенщиков сам в романе дает указания, что старик Чураев—потомок Новоселов- ского Панфила, здесь—Агафона. И ос- новная неудача романа „Чураевы" в том, "Что он почти ничего не дает сверх того, что дано вышеуказанными писате- лями. Новоселов ярче, свежее дает эту- же тему—и в основном ее содержании, в зариспвке быта и природы Алтая. История гибели старика Чураева и внут-