Сибирские огни, 1922, № 5

в плен песней, внутренней ее силой и мощью, путем расширения основной стихии, заключенной в трудовом социально - з доровом человеке,—субстанции и я дре будущего обще с т в а. С этой точки зрения, искусство наше го времени должно быть наибол ее широко, глубоко и бескорыстно, обще с твенно, наибол ее сверхлично и коллек- тивно. Сила его должна бить из центра, из недр жизни. Его утилитарность не- обходимо и коренным обр а з ом должна отличаться от тенденций, которых тре- бовали „идеологи" социально-корыстных, ущербных сословий и групп. Не нужно з а быв а т ь, что Николай I и Б е н к е н д о рф смотрели на искусство с „утилитарной" точки зрения и искали случая приручить Пушкина. Не надо з а быв а т ь, что и они надеялись, с помощью драма турга Островского, повернуть Россию и все „Петрово Де л о" назад. Неда ром Николай I т ак расхваливал па- триотическую д р е б е д е нь Кукольника и Н. Полевого. Такой тенденции требов а- ли от искусства Людовик XIV и Напол е он I. Не будем повторять их „царственных" ошибок. Пусть наш утилитаризм будет устремлен не в мелочи, не в классовое свое- корыстие, но кла с совые цели свои, социа льные устремления осуществим ч е р ез искусство широким захватом, глубиной и широтой н аше го ми р о ощ / ще н и я, ко- т орое надо р а з в е рну ть мужественно, во всю, п о к а з ав его внутреннее очаро- вание. Д а л ьше от узорчатых, нарочито искусственных достижений, от убоже- ства „производственных" схем и выдумок конструктивистов и по с л е дышей фу- туризма, н аш орнамент искусства должен быть социально-стихиен, широко- космичен и, в то же время, близ ок человеку. В настоящем, к нему ближе всего—пролетарское, творчески-трудовое, и оно станет е ще ближе, если художники современности найдут для этого орга- нически мощное и свободное выр аже ни е. С этой точки зрения мы р еши т е л ьно и оконча т ельно отметаем з а зывы Н. Чужа к а, Н. Асеева и конструктивистов к узкому искусству футуристов, эпи- гонов декад*нс а. В этой перспективе грядущего искусства, маленькая книжечка В. Казина „Рабочий Май", по своему значению, бе с спорнее всех „поэтических" д е к л а р а- ций о проле т арском искусстве. Пусть В. Казин вкладыва ет свои суб'ективно рабочие, об'ективно-новые для человечества, настроения пока еще в с т а рые фо рмы. (Вспомним марксист- скую формулировку: суб'ективная борьба класса наемных рабочих за свое л у чшее будущее об ' е к тивно—борьба за внеклассовое общество). Пусть эти капли еще мрлы, но они живы. И у него с т а рые фо рмы стиха з а но в о—по прол е т а р с ки— отчеканены, сжа ты. Они со з даны уже в предчувствии момента, когда человек с о в е рше нно откажется от обр або т ки материала по з ака з у, найму буржуазии. Пусть порой его конструкция стиха напомина ет Фетовсную, но этот захват, это великолепное, ще дро е, я рко е— Как много жи з ни бьет в груди! Ях, дядюшка, хоть отцеди На с л е д ующее поколенье! З в е н и, звени! Гуди гуди. Малиновое сердцебиенье! Это ранит глужбе, социально-плодотворнее всех и зыс ков и патриотиче- ских криков. Вся его книга, по-истине, пе р вый „Рабочий Май", пр а з дну емый в намечаю- щемся промежутке между капиталистическим и социалистическим производ- ством. И думаем, убеждены, что будущее искусства, пока еще оч ень небогатого, нарастает в естественности внешне с о в е рше нно н е эффе к т но го слова В. Кази- на, в мужественном, нелицемерном слове поэта Н. Тихонова, в стихийно и социально е ще метущейся летописи Б. Пильняка, д а же в простоте ре али зма неглубоких пока ра с ска з ов А. Яковлева, в какой-то з в ерино - крепкой и цепкой, мужественной мане ре зарисовки современности Л. Сейфуллиной, в детском ле- 180