Сибирские огни, 1922, № 5

З а ними выступает более дорогая и близкая нам, но сугубо вредная для существа дела, масса искренних друзей грядущего—невежественных, еще по настсящему ничему не учившихся, полуинтеллигентов, примкнувших к револю- ции, интеллектуально у с в о и в ши основные марксистские положения, но крепко носящих в себе мащанские эмоции, ко т орые вкоренились в них С детства в тяжелом русском быту, в глуши бесстильной и бе з ликой уездной провинции. Это ни в коем случае не рабочие, а те из оторвавшихся от производства, це- левого и осмысленного труда, полуинтеллигенты, ко т орые утеряли самостоя- тельность и целостность восприятий и поэтому готовы все сокрушить, не ощу- щая и не выделяя того, что надо воспроизвести, вос созда ть От сюда—со з да е т ся крайне т яже лое практически положение: вслед за ре- волюцией возникает задача овладения культурой, искусством и следовательно— литературой, и наэалось-бы, что надо немедленно массам нача ть свои аттаки познания и осознания Толстого, Короленко, Блока, а люди, ка з алось - бы, серьез- ные и чув с т вующие ответственность, вам задают в опрос гоголевского городни- чего: — Л как эта стихия именуется с классовой точки зрения, на которую всуе ссылаются Сибирские болтуны? Так Спр ашив а ет Н. Чужак, когда мы осмелились определить Я, Блока как з авершит еля стихии Пушкина и Толстого. — Я подать сюда Ляпкина—Тяпкина! — Я пода ть сюда Землянику! И порой становится жутко. Я что, если в самом деле мы продолжа ем кормить так жадно устремившихся к культуре рабочих и крестьян тем ужа сным снадобьем, той гоголевской капустой „от которой береги только нос". Может быть,действительно, тем,кто видит и ощу сщет грядуще е , не з ачем смот- реть в с т а рые маски искусства,может быть,старое искусство и искусства вообще не только не нужно новому человеку, но и вредно, может быть оно с о в е рше нно изжило себя, и в прошлом действительно питалось только мистикой и т еоло- гией, как говорят конструктивисты. Вопросы эти крайне трудно док а з уемы сами по себе: трудность ответа на них усугубляется невероятно, когда вопрос целиком переносится в конкрет- ную область искусства, которое само по себе является средством эмоциональ- ного познания, чувственного оформления о к р ужающе го мира тогда, когда че- ловек затрудняется это сделать путем интеллектуального мышления. Но бой нами принят. Вопрос постовлен. Путей отступления для нас нет. Итак, вперед. II. ИСКУССТВО ПРОШЛОГО. Перед нами тягчайший преступник—искусство прошло г о. Все, целиком, начиная с его зарождения в темных неясных падях пеще р- ного периода истории человечества и кончая последней буржуазно-капиталисти- ческой эпохой. Начнем же вместе с Н. Чужаком и констр)ктивистами этот судебный про- цесс в некоторой исторической последовательности: допросим с „пристрастием" наших древнейших пр е дков дикарей, ко т орые являются родоначальниками в еличайше го преступления,—первородного греха, обнаруженного неожиданно в н аши дни,—допросим их о смысле со з данного ими впе рвые на з а ре истории искусства, о его внутренне-практической селе и житейской ценности Наш вопрос дикарям-предкам: Товарищи! Вы, вероятно, удивлены, з ачем мы потре вожили и вызвали вас из ваших могильных курганов, где вы почивали, повидимому, с полным созна- 160