Сибирские огни, 1922, № 4

крестьянина с косой и рабочего с факе- лом. Ничего-бы и обложка... но „худож- ник", рисовавший обложку, не спра- вился с задачей,—л и ц о у рабо- чего похоже на лицо человека, который только что сбежал из сумасшедшего дома и это портит внешний вид издания. Лучше-бы воздержаться от таких рисун- ков на обложках пролетарских книжек. В предисловии от издательства гово- рится, что автор книжки рабочий ре- волюционер, воспитание и образование получил только в институте самой ра бочей жизни и революционной борьбы и это заставило нас отнестись к ней с особенным интересом и вниманием. Мы подошли к ней не с сбычным критери- ем строгих требований, а с особ, й мер- кой, как к первому робкому проявлению рабочего публицистико-литературного творчества в Сибири. Мы твердо пом- ним заповедь; „не угашайте духа"... Автор—безусловно самородок. Бойко владеет пером. За словом в карман не лезет. Книга написана развязным смелым языком рабочего „ трибуна", ко- торый не стесняется ни формой выра- жение, ни законами обязательной для всех логики. Он дает простор вольному течению своих легкокрылых мыслей— слов. Д 1Я автора, как „трибуна", важно сказать то, что он думает и он говорит звучно и хлестко,—важно убедить дру- гих в своей правоте, важно заразить своим настроением и он, наверное, с успехом достигает своих целей на три буне. И в книжке есть этот революци- онный пафос, есть и своя внутренняя, не от разума, а от нутра, исходящая правда, есть своя подкупающая искрен- ность. Книжка читается легко, с интересом. Она создает у читателя довольно яркое представление об авторе, как о закон- ченном типе цельного, наивного револю- ционера рабочего времен стих^йгых рабочих движений, для которого—бунт —родная стихия, для которого делать революцию—профессия. Он не умеет мудрствовать лукаво, не умеет учиты- вать всю сложность политической борь бы, упрощ ет ее, верит только в сти- хийные силы рабочей массы, в руково- дяцую, организующую силу ее вождей, сиречь, в себя. И там, где автор дей- ствительно не мудрствует, не пытается обобщать и об'яснять события и Явле- ния рабочего движения и революцион- ной борьбы, не пытается принять на се- бя роль историка или экономиста, где он просто рассказывает о том, что видел и пережил, он силен. В этой части и книжечка ценна. Кто хочет узнать о зверствах в бело- гвардейских застенках Колчаковского периода, кто хочет узчать от очевидца и участника о некоторых героических и трагических моментах борьбы за Со- ветскую власть в Сибири, тому мы ре- комендуем прочесть к н и ж к у тов. Буйских, она -даст ценный фактический материал, воспроизведет в памяти уга- сающие обра зы недавно минувшего. Но, коль скоро автор от описаний то- го, что видел и пережил, переходит к об'яснениям и оценкам и пытается нари- совать целую картину эпохи, написать целый исторический очерк революцион- но-рабочего движения, то сразу-же ста- новится безнадежно слабым и „проявля- ет" не только „грамматическую" безгра- мотность, но еще в большей мере без- грамотность политико-экономическую. Из его слов вытекает, чго если-бы коммунисты большевики во всем его слушались, не говорили ему: „осади на- зад", не „обливали его грязью", (а ка- кую грязь на него выливали, об этом автор дипломатично умалчивает), то, по- жалуй, Советская власть в Сибири и не пала бы в 1918 году, чехи были бы раз> биты в самом начале, а товарищи че- ремховцы, возглавляемые товарищем Буйским, спасли бы от белогвардейщи ны всю Сибирь. Вообще товарищ Буйских в истории революционного рабочего движения в Сибири отводит себе очень и очень крупную роль. Своему „я" он придает решающее значение, всем остальным, в том числе и партии РКП в целом, он отводит второстепенные роли, свое „я" от выставляет всюау, кстати и не к ста- ти, отчаянно афиширует и это, мягко вы ражаясь, нескромность, обесценивает в значительной мере его книжку. Пролетарское „я", его обнажение и выявление, постольку может быть инте- ресно и ценно для читателя, поскольку мы характеризуем своим „я" рабочую массу, поскольку концентрируем, кри- сталлизуем в сеоем „я" потребности,