Сибирские огни, 1922, № 3

Я бывал с ним знаком, Посещал он мой дом. Он пивал мой кумыс, Мы друзьями звались; Но веселой порой Он бывал нам чужой. Равнодушен и тих Он смотрел на Ысых; Пляски стройные дев, Их веселый напев, Их роскошный убор Не влекли его взор. Вечно дик и cvpOB, Полюбил он лесов Беспробудную тень; Там, бродя ночь и день Средь безжизненных скал, Он вольнее дышал. Говорили, что он Ведал тайный закон Призыванья духов; Что будил мертвецов, Что гроба вопрошал, Что Шаманство он знал. Но правдив ли рассказ? Не видал я ни раз, Чтоб в дюгюрь он бывал, Чтоб власы распускал, Чтоб безумствовал он, Чародейством смущен. Нуча был не таков! Презирал он духов. Он бесстрашно бродил Вкруг шаманских могил, Где властительный прах Схоронен на древах. Раз, осенней порой, Дружен с жизнью простой, Шел он вслед Тунгусам Но пустынным хребтам. Путь змеей им лежал Меж разлогов и скал. Вот стоит на пути, Где им должно пройти, Вековая сосна; Почиталась она Ого всех Тунгусов Пребываньем духов. Все с оленей сошли И дары принесли Властелинам стремнин; Только Нуча один, Покачав головой. Не дал жертвы лесной. Путь их дале лежал. Тихо день погасал; Поднял месяц рога, Вот вверху кабарга На висящих скалах Притаилась в кустах. Нуча страха не знал, Был легок и удал. Он, как черный орел К кабарге полетел Прочь она—он за ней, Все быстрей и быстрей. Гот пропали из глаз. Знать, пробил его час... Только с горных стремнин. Пес к ночлегу один Без стрелка прибежал— Он назад не бывал. Как хозяин исчез, Не сказал про то пес. Только выл он порой Над стремниной крутой, Где на каменном дне Бьет поток в глубине. С того времени тень, Когда скроется день, Бродит в мраке ночей До рассветных лучей. Страшно мщенье духов. Жребий казни суров. II. ЧИЖОВ. Примечание к стихотворению. Нуча—этим именем называют якуты русских. Содержание сказок своих они заимствуют по большей части из частной жизни. Хорошие рассказчики говорят и поют попеременно. Ысых (Исых)—так назыв. празднества якутов бывающие летом в то время, когда поспе- вает кумыс. Собравшись на лугу, они раскладывают огонь, делают возлияния духам, поют и пляц^т. Иногда тут же бывают конские скачки, беганье, борьба и проч. Дюгюрь— бубен, в который бьют шаманы, призыпая духов. „Где властительный прах схоронен на древах". Якуты имели обычай хоронить покойников на деревьях. Гроб ставили или между ветвя- ми или срубая деревья, утверждали его, как бы на столбах. Сим правом дольше всех поль- зовались шаманы, еще и теперь можно видеть остатки подобных могил в стороне от дороги и жилых мест. -Вот стоит на пути" и проч. Якуты чувствуют к некоторым местам род суеверного благоговения. Наиболее оно отно- сится к устаревшим деревьям, почитаемым, как местопребывание духов, на них вешают вязи конских волос, звериные шкуры и др. вещи, чтобы сим снискать благосклонность духов, мо- гущих вредить им на пути. 5. Сибирские Огни № 3.