Сибирские огни, 1922, № 3

„Прошедшего октября 25 управляющий ОлекМинского округа Козловский пришел ко мне в дом с пятидесятником Габышевым и несколькими казаками, не об'явя мне никакого предписания или постановления, приказал все имею- щиеся у меня бумаги собрать и скласть в сундук, а потом унести к себе на квартиру, в дом купца Власова, чему я беспрекословно и повиновался После сего был позван я и сам в дом купца Власова. Он-же, Слежановский, сказал мне, что нужно ему по секрету, вместе с Козловские, пересмотреть все мои бу- маги, но на право такового требования, хотя он также никакого предписания не об'явил, но я тоже повинуясь его воле, вызвался только о том, чтобы бу- маги мои рассматриваемы были в здешнем окружном управлении, а не в доме купца Власова, у коего почти всегда бывает собрание всякого- звания и состо- яния людей; но сию мою просьбу Козловский счел грубостью. Рассматривали те бумаги в продолжении трех дней вместе с Слежановским с приглашением в пособие к тому здешнего почтмейстера Кривошапкина и ехавшего с Слежа- новским в Охотск морского чиновника, не только одну переписку с хозяином моим московским купцом Колгсовом и частными людьми, но и все коммерче- ские мои книги, покупные и продажные реестры, словом до самомалейшего лоскута, и из тех бумаг оставили у себя: 1) билет 1830 г. на получение „Мос- ковского Телеграфа"; 2) билет на получение русской истории, издаваемой По- левым; 3) письмо с реестром на книги из книжной лавки Глазунова и письма частных лиц—Бородина и Булдакова. К вящей же обиде позволили списывать копхи Антону Черепанову, который приговорен был по суду к наказанию кну- том... Козловский взял с меня подписку о неотлучке моей из города никуда, а как я должен по поручению хозяина моего, проживая здесь, в установлен- ное время закупать в инородческих ярмарках пушные товары, то и должен буду оставаться в бездействии, подвергшись сверх того безвинно конфузу, как бы подсудимый человек, от чего могут притти в расстройство все дела хозя- ина моего, а наипаче в нонешнее торговое время, при том таковой со мною поступок Козловского удерживает якутов даже ходить ко мне в дом, а не токмо продавать товары". В заключение письма, Подьяков просит ген. губернатора „взятую от него Козловским подписку о невыезде из города уничтожить, ото- бранные бумаги возвратить и дать кому следует предписание об ограждении его на будущее время от подобных стеснений". Ходатайство Подьякова было удо влетворено: отобранная переписка ему была возвращена, подп.ис^ а о невыезде из города—уничтожена, но „за всем тем признано необходимым иметь -впредь за Подьяковым строгое наблюдение со стороны местного начальства". Казалось-бы, что дело Чижова, наконец закончилось. . | Но не таков был, очевидно, Слежановский, чтобы закончить свои «усердные розыски". Он шел все дальше и дальше в сообщении сведений по порученному ему вопросу: Слежановский подал 10 ноября 1823 г. ген.-губ. Лавинскому „записку о друже- ских связях господ бывших якутского областного начальника Мягкова и олек- минского исправника Федорова" с декабристами, проживающими в Якутске Краснокутским, Чернышевым и Бестужевым, а также с находившимся в Олек минске в прежнее время Андреевым и „ныне жительствующим с Чижовым 4 . В этом документе якутский городничий, пользуясь сведениями, полученными от олекминских жителей, сообщает, что декабристы посещали Федорова, что об- ластной якутский начальник Мягков ра з решал декабристу Андрееву выезжать в Якутск из Олекминска на казенных лошадях „для свиданий" с Мягковым, что декабристы свободно выезжали на заимки в окрестностях Якутска, что Чижову разрешено было иметь квартиру в канцелярии олекминского окружного управле- ния, „хотя хранится в оной вся тайность дел службы", что при получении при- ходящих в Олекминск из Иркутска и Якутска с почтой казенных депеш, послед- ние распечатывал Федоров вместе с Чижовым, что Мягков приглашал к себе декабристов, где они бывали в виде знаменитых особ уважаемы и где, играя недозволенную роль, занимали первые места, тогда как обязан был он, Мяг- ков, за всякими таковыми сообществами их с кем либо из жителей якутских иметь строжайший надзор и что Федоров, никогда не бывавший в России, име-