Сибирские огни, 1922, № 3

й—к то за прежнее поручится?— Быть может, бешенно любя, В корабль враждебный с Камской кручи я Безмолвно целился—в тебя! Мы не один раз умираем И любим много, много раз, Но есть единственный экстаз— Его огня не забываем, Когда любя мы умираем. Я был искателем чудес Невероятных и прекрасных, Но этот мир теперь исчез И я ушел в дремучий лес В снега , и вьюги зим ужасных. Пред мной колышится дуга И мысли тонут в громком кличе, Поют морозные снега И в беспредельном безразличьи Молчит столетняя тайга. Но кто бы знал, какими снами Я наполняю зимовье, Когда варначьими тропами, Кзк души, черными ночами, Людское рыскает зверье! О проклятье! Ноги стерты— Сорок верст в пургу и вьюгу Каждый день... Версты, Версты!— Путь победный Средь враждебных, Дымных, темных, Одиноких Деревень. Каждый день Ремни тугие Давят левое плечо, Каждый день