Сибирские огни, 1922, № 3

Иночка поверила и весело запрыгала от радости. И побеги „папочки" от оловянных жандармов и солдат удавались сегодня вечером, как никогда, и все тачки-повозочки, превратившиеся в поезда, на- правлялись с папой далеко, далеко—в „Швейцарию". Занятая новой игрой, Иночка морщила брови, сосредоточенно что-то шеп- тала, передвигая свои вагоны и .папочку". Вера взглянула на нее затуманенным болью взглядом и чуть не вздрогнула: так велико было сходство ребенка с от- цом. У него был тот же взгляд, та же манера склонять голову, когда он думал и работал. Новый рой мыслей закружился в голове Веры. — Шесть лет отец не видал этих вторых своих глаз, не ласкал своего ре- бенка... В условиях нерчинской каторги, оторванный от дела, от семьи как он тосковал, должно быть, по этим .своим" глазам! Примиряющая нежность смягчила все: и ревность, и обиду, и оскорбленное самолюбие женщины. Вера решила ехать. Ревнивая мука не была еще изжита, но уже стала спокойнее и научилась Вера отгонять мысли о тяжелом свидании с женщиной, занявшей ее место. Необходимо повезти к отцу дочь, увидеться с ним самой, а там видно будет. К тому времени, как от мужа пришли деньги, Вера распрода- ла все свое имущество, приодела себя и Иночку и с большим трудом добилась получения заграничного паспорта. — К мужу изволите ехать?.. С ехидной улыбкой спросил ее правитель кан- целярии. — Да, дочь к нему везу,—спокойно и серьезно ответила она. — Еще не получено свидетельство о вашей политической благонадежно- сти,—каждый день отвечали ей. Но все же паспорт выдали, з а д е ржав ее почти на месяц. На четвертый день путешествия, когда огромное красное солнце медленно спускалось за величественные снежные вершины Западных Альп, Вера сИноч- кой под'езжали к Женевскому кантону ло кремнистому берегу тихо волновав- шегося лазурного озера. Ор анже вые лучи, играя с волнами, то утопали, то опять всплывали наверх и бежали вместе с ними куда-то далеко к темнеющим подош- вам гор. И чем ближе под'езжали они к Женеве, тем все сильнее и тревожнее билось сердце Веры, и снова мучительно и неотступно вставали перед нею тяжелые вопросы: —Что будет?.. Как я встречусь с ним.. С Ириной.. Как мы будем жить втроем?.. Заботы и беготня последних перед от'ездом дней не оставляли времени для размышлений, и Вере казалось, что прошла совсем мука, причиненная мужем, что она может думать о нем просто, как о далеком хорошем друге, как о старшем уважаемом товарище по партийной работе. Но в дороге думам не мешали хлопоты и разговоры, и ожила затаившаяся было боль. —Как встречусь с Ириной? Вдруг в глазах у ней будет обидное снисхож- дение счастливой соперницы? Неужели во всем и совсем заменила она меня, и у Петра нет даже сожаления о прошлом? И тускнел образ мученика-каторжанина, гибнувшего в Сибири во имя большого дела. Вспоминался Петр муж, ее близкий, ей принадлежавший, и боль оскорбленного самолюбия все росла и росла к концу дороги. Курьерский поезд уже подходил к Женеве. Кондуктор швейцарец обходил пассажиров. —Geneve, Geneve!—повторяй он, протягивая за билетами руку. —Сейчас.. Сейчас увидим папочку!—с замиранием сердца говорила Вера Иночке. С целью подготовить Иночку к встрече с Ириной, она сказала ей: —ft вот теперь и другую маму увидишь.. Она хорошая. Лучше меня.. Вера притянула k j себе головку обхватившей ее своими рученками зг