Сибирские огни, 1922, № 3

I! . , , . j ••••• • • Гора з до интереснее, ближе к своему стоит поэт Г. Казаров, 6 стйхйх кото- рого формы старой классики и философия мудрого приятия жизни. Хорошо в этом отношении звучит его стих: R после вспышки так бе змерно любы Огромные, в спезах, глаза твои. Ласкать, целуя, плачущие губы Боль сладкая бол ьшой любви. И т ол ь ко в душах после бури каждой Едва з аме тный старческий налет. Так жизнь идет—с неутомленной жаждой, Грустит любов ь—в тени забот. О. Мамин не оригинален и в ритме и в содержании стихов. Он весь от Ма яковского В., с его кощунственными ра з говорами с ангелами, с иронической грустью об уходящем уюте буржуа зной культуры, о погибшей цельности нату- ры русского богатыря—Ильи Муромца, поюще го с е р е н а ды с мандалиной. Но пишет он свои копии хорошо. Бо л ее отдаленной и самостоятельной копией Сологуба и Блока является И. Келлер с его и их мечтами о . не былицах старой сказки", „наготе", .плачу щем младенчике и вянущем венчике у византийского Христа". Г1. Гончаров радостно подчиняется Року, увлекающему человека впе р ед. Ты глубин испугался, не смелый? Якорь твой на коротких цепях. Бро сь в буруны усталое т ело, Отгони полудетский страх. Поэт верит, что бе с с трашно отдавшись жизни, мы все найдем „далекий Эдем". Что-же! Бл аже н, кто верует. — Тепло тому на свете! И если поэт з а р а ж а ет этой верой других, то он тем самым вполне оправ- дыв а ет свои стихи. Ненужно звучит, не лишенное красивости, могущее пойти в деклама тор, сти хотворение Н. Юрасова «Мазурка". Скоро забудет читатель шаблонный стих Ян. Б а ума н а, с его Потоком всесильного стремления, З емно го рая достижения, Всемогущим Красным Исполином" и т. д. Мелькнет стих-миниатюра Буйницкого и законно уйдет читатель от ложной классики стихов Сергеева-Герасимова. Не глубоко ранят искренние стихи из цикла „Новым дням", полные моло- дой в е ры и бескосной, почти безличной, лирики и в ф о р ме и содержании Ил. Рубановского, видимо, совс,ем е ще молодого поэта. Треть сборника занимает Л. Леонтьева „Че тырз года", выше дшая и от- д е л ьным изданием. Много написано поэм о революции,—-в большинстве случаев они законно з а быты читателями. Но есть одна поэма, которая сросла сь с историей револю- ции и остается с ней нера з дельно на долгие времена ,—э то—„Дв енадца т ь" ft. Блока. Читатель е е знает. Знают ее поэты. Зн а ет ее и Леонтьев, хотя ни явного подражания фо рме ее, тем более содержанию, у него нет. Но в о бщей построй ке, подходе к и з обр аже нию революции влияние Блока все же чувствуется. От внешнего к внутреннему: от картин в глубину. И мы знаем, что Блоку это удалось хорошо. Но этого он достиг тем, что картины (зимы, ворчащей старушки) развил в действие, где есть налицо внут-