Сибирские огни, 1922, № 3

В таком кругу прошедшее Ясней. Но разлюби свои воспоминанья: Беги услад, беги очарованья Изжитых лиц, событий й огней. Ты помнишь миг: они пришли впервые. Как сладко боль зажглась в твоей крови. То, чуя тлень, шли черви Гробовые. Окаменей, их пир останови? Как статуи, в нед&ижностй живые, В недвижном сне таинственно Живи. Эта победа поэту най .Червями гробовыми" удалась вполне. Ему порази- тельно удались не только» Внешние мазки, которыми он передает нам лик уснувшей Эллады, но и t o внутреннее первоплощение, которое необходимо поэту при изображении прошедших веков. Эллада встает перед нами прежде всего внешне: Недвижный стан под складками хламиды, По сторонам два судорожных льва, Меж тяжких крыл застывшая глава И странный взгляд персидской Артемиды. Вверху орлы и графы,—кружева, Иль вышивки с одежд Ахемениды, Иль фрески стен, куда стекались миды Справлять богам безвестным торжества. А посреди, в тени должно быть лавра, Разит Геракл бегущего кентавра, На всем скаку для выстрела застыв. Я слушаю чеканные рассказы, Где, в сказочный сплетаясь примитив, Звучит Восток сквозь стиль Коринфской вазы. Здесь поэт созерцает Элладу в отражении—такой,какой ее воспринял и впитал в себя Восток—„сквозь стиль Коринфской вазы". На ряду с нацио- нальным греческим героем Гераклом (Геркулесом^ живут в сонетах Нерон .с тучным лобным скатом" в мастерской Фидия, принесенная неведомым гончаром Зевсу „убогая амфора" с двумя пятнами от пальчиков сынишки мастера и, наконец, „преемник сил стихии вечно страстной, божественной, невинный и прекрасный" Вакх. Но гораздо ценнее для нас не эта великолепная внешность, а те отблески духа эпохи, идеалотии того времени, скажем на современном языке, которые ярко воскрешает поэт. Как в Коринфской вазе на Востоке, где поэт созерцает лучи Эллады, разбросанные суровым фатумом истории по миру, так в сонете .Тень Лукреция" мы видим—познаем претворенную философию Эпикура через тень его последо- вателя—великого римского поэта, автора незабываемой поэмы De rerum natura. С высоких скал отеческой земли В ненастный час, когда бушуют воды, Люблю смотреть, как страждут мореходы, Как рвется снасть и тонут корабли. И в дни войны на битвы и походы Люблю смотреть, от всех тревог вдали. Я рад не злу: я рад, что обошли Меня, меня суровые невзгоды.