Сибирские огни, 1922, № 3

е минать мрачные времена Якутской ссылки, Якутских трагедий 1886 г. боле ранних и позднейших. Пережитое Якутским краем за эги последние годы и осо бенно за зиму и весну 1921 —1922 г. превосходит по своему трагизму все, что знал до сих пор край. Революция 1917 г. была встречена радостно якутской массой. Несколько дней стоявшие у власти сибирские царские правители—в Иркутске генерал- губернатор Фон Пильц, в Якутске—губернатор Витте и вице-губ. барон Тизен- гаузен, пытались скрыть от населения, что произошла революция, что старой власти уже нет. Витте вместе с городским головой П. Юшмановым (якуты его звали просто „Пашка Юсьманов"), еще 2-го марта расклеивали об'явления, запрещающие всякие собрания, которые „могут имет нежелательные послед- ствия" Увы! им не удалось оттянуть надолго свой уход от власти. Во главе, на короткое время стал т. Петровский, б. член гос. думы фракции большевиков— первый большевистский комиссар, выбранный народом и утвержденный, скрепя сердце, временным правительством Львова Милюкова Керенского. И вот первые же цаши собрания там в 1917 г., первые же митинги, вско- лыхнувшие до самых глубин народные низы, показали исключительно сложную обстановку, в какой придется работать ближайшие годы. Пришлось иметь дело с неизжитой еще властью родовых отношений, особого, укрепившегося почти за два столетия, сословия „тойонов" (господ, хозяев, своего рода дворян, князь- цов, когда-то собиравших ясок), бывших народными судьями („дюллятчик"), улус- ными и наслежными головами; с наличием остатков своеобразных, почти крепо- стнических отношений с бесправной внизу полубатрацкой массой „хамначтитов". Мы организовали в марте месяце 1917 г. „союзы якутской бедноты" в противовес влиянию .комитетов общественной безопасности" на местах, так как.эти комитеты захватывались близкой тойонским и купеческим бывшим полицейским, казаче- ским и чиновничьим кругам людьми. Уже тогда давали себя знать особенности Якутского края. В Якутске, например, на Гс'езде якутов и крестьян принято было постановление об отделении церкви от государства и фактически было прове- дено положение об актах гражданского состояния. Но гораздо более существен- ным является то, что уже тогда пришлось коренным образом поставить вопрос об изменении имущественных отношений в Як. крае между „тойонами* и „хамначтитами". В своей революционной работе мы уже тогда встретили сопротивление не только со стороны местных тойонов, бывших чиновников, лавочников и крупных сельских хозяев: идеологическими их выразителями явились якутские ссыльные эс-эры. Когда мы организовали союз сельскс-хоз. рабочих, то эс-эры, в противо вес этому союзу организовали союз сельских хозяев, и в „комитете общ. безо- пасности „эти все буржуазные группы блокировались и выступали резко против введения 8-ми часового рабочего дня, минимума заработной платы и проч. тре- бований, красовавшихся в программе эс-эров. Это были почти исключительно ярые оборонцы, а от всего их революционного прошлого ничего, кроме напы- щенных фраз, не осталось. Характерно: на ст. Мача в приисковом районе эс-эры запретили петь рабочую „Марсельезу", потому что в ней есть слова: „на врагов, на собак, на богатых* и „бей, губи их, злодеев проклятых". Как же: ведь это— „восстановление одной части населения против другой!". Вот эти то горе социалисты помогли Колчаку уничтожить зародыши совет- ской организации, убить часть преданнейших революции рабочих—коммунистов и подготовили в некоторой части якутского населения глубочайшее недоверие к коммунистической партии. Пользуясь отдаленностью, оторванностью края, они смяли, растоптали первые ростки советской власти, казнили Яна Зиверта и других коммунистов (во главе этих дел стоял член партии эс-эров Вас. Ник. Со ловьев, один из местных лидеров партии), преследовали и выслали из Якутска революционную молодежь на расправу Копчаку (Аммосова, Слепцова, Д. Жир- кову и др.). С падением Колчака, там снова организовалась советская власть. Но в каких условиях пришлось ей работать! Полное отсутствие людей, истощение