Сибирские огни, 1922, № 3

Интернационал. Они шли. за него. Завоевание одной страны только начало похода. На одном только куске земли заплескались кра сные волны. F\ красный океан необ'ятен. Его воды на всем земном ша р е. Пока они плещутся ритми- чески спокойно. Взволновалась, запенилась часть. Но неизбежно разбушуется и весь остальной. Весенние бури не везде начинаются одновременно. Не в одно время солнце сжигает снег. Красные знали, что они только авангард. Могильщики старого... Зодчие нового. Могильщики, не кончившие своей работы. Зодчие, только начавшие строить. Разрушали и строили. В кровавых, родовых муках Новый Мир ещг не оформился. Миллионы людей бились и гибли за его право на жизнь. Псстройка нового д а л е ко от конца. Рылись канавы дья фун- дамента. В глубокие рвы сваливались окровавленные ко^ти и полусгнившее мясо старого. Строители не всегда умело брались за лопаты. Не все представ- ляли себе ясно план сложной, огромной работы. В рядах самоотверженных тружеников иногда прятались трусы и предатели. Но строили. Разрушали и строили. „ к о т у н и я " . Медвежинцы, без вина, ходили пьяные. Несомненно наступил праздник. Какой? Не Рождество, конечно, не Пасха. Что они! Тогда родится или воскре- сает кто-то далекий и неизвестный. Теперь сами. Вчера растоптанные и бес- сильные, сегодня свободные и могучие. Сегодня воскресли сами, Чуда в этом не было. Никто не помогал. Своими руками все сделали. И все понимали это. И радовались. Бо л ьше. Ликовали. В партизанском районе жизнь—весенний поток. Делегации, представители, уполномоченные, инст[уктора, собрания, митинги, доклады, лекции, заседания. Классы школы к ажды^ день полны. Лезли туда не только молодые. Протиски- вались и шамкающие, глуховатые старики, старухи. Шумно обсуждались новые пэрядки. В :е село участвовало в решении вопросов своего существова- ния. Исчез совершенно прежний страх перед начальством. Пропала ненависть к нему. Новая власть была своя. Крестьяне это видели. Председателем волост- ного революционного комитета был Фе дор Федорович Черняков. В городе высшие должности были заняты своими близкими. Жа р к ов председательствовал в уездном ревкоме. —Жи ть надо по новому. По старому невозможно. Так думало все село. Разногласий и дрязг не было. Были в Медвежьем и обиженные новой властью. Семья Жогина, б ежав ш е ю с белыми. Подвергалась выселению из собственного дома. Национализи- рованы были дома богатого мужика Матвея Дмитриевича Поспелова и попа Кипарисова. Из дома Кипарисова пришлось выдворить поселившегося там Колчаковского военного священника, Мефодия Лвтократова. Целый день Поспелов перевозился из высокого двухэ т ажно го дома в небольшую крестьянскую избу. На улицах кучка любопытных. Смеялись, острили. Петр Быс трое низко поклонился богатею, и, сдерживая смех, крикнул. —Матвей Митрич, что это ты перебираться в другую кЕартеру вздумал? Яли свой-то дом не глянется?— Поспелов багровел. —Грабители, варнаки! Из своего дома. Язви вашу душу! Мальчишки прыгая, свистя и улюлюкая, вертелись сбоку дороги. Прохожие, и смеющиеся и серьезные, были единодушные в молчаливом решении. —Будет. Пожили.—Поспелов угадывал затаенную враждебность во взглядах встречных, со страхом и злобой отвертывался к возу. Гаммершляг с Вольно- баевым, вые зжа вшие в город, улыбнулись, поровнявшись с кулаком, хлестнули лошадь. В следующем квартале уже очищенный дом Жогина стоял, беспо- мощно ра скрыв окна и двери- В нем все т р еща ло и скрипело. Разбирали