Сибирские огни, 1922, № 2

— Ну, с богом!—решает он наконец. Причал отвязан, скрипит по гальке отпихивающий шест и медленно плы- вут мимо нас скалистые бере г а. Потуже подпоясался, поправил на голове подвернутую сетку и легко дер- жу обгладившуюся ручку весла. Матвеич стоит у носового правила, рядом с ним я,—у кормоЛгго- Мое дело—слушать команду. Душно, жа р к о. Из-за гребня хребта вылезают буграми т яже лые облака. Там, за каменной оградой, притаилась гроза и дождь. Мы плывем все быстрей и быстрей и бесшумно ускользает под нами раз- ноцветное дно—мозаичный ковер и голубом хрустале. Мерцают неживые цве- ты: рдяные, бледные фиолетовые—дремлют в холодной глубине... Порог! Ровный, рокочащий грохот стелется по воде. — Держись!..—ободряюще бросает Матвеич. Тв ерже опираюсь ногами о мокрые бревна, руки крепко д е ржат весло. Полуобернувшись вперед, ищу глазами... Близится поворот. Подхватило течение—замелькали полосы бере г ов. Синяя рябь играет солнцем. Наплывает шум, журчат, бегут, обгоняют нас струи, кружатся же л тые шапочки пены. Впереди каменья. Словно головы ки- тов, повыставились они из реки и ныряют в окатывающих их волнах. С неудержимой стремительностью несемся мы прямо на черный утес..1 Рев и грохот... — Лево!.. Всей силой з а г р е б аю веслом и скала уже сзади. Проваливается плат в зе- леную бездну—взлетает наверх. Бурной пеной прокатывается вода по ногам и—мы выскакиа а ем из порога. Пе р ед нами глубокая, быстрая гладь. Смеется Матвеич, смеется во мне горячая радость победы... Темнеет небо, где то глухо отдается гром. — Во время прошли,—говорит мой спутник и улыбается довольно. Дождь и ночь. Мы в рыбачь ей, полуразвалившейся избушке. Бе г ают жел- тые огоньки в дырах проржашленой печки и щекочет проворный луч закопте- лую темь потолка. На реке неумолчно гремит ше в ера, и налетающими порыв ами стрекочет д ождь по стенам... Тепло, уютно. Я лежу на нарах и сладко отдыхаю, а из темноты спокойно рассуждает голос Матвеича и раскуривающаяся папироса огненным пятном выде ля ет из мрака его морщинистое и строгое лицо. — Порог—здешних гор хранитель—говорит он. Лишне г о, б р ат ты мой, народу тут нет. 'Д то и зверя бы давно повыбили и рыбу повыловили. Как не зная места рекой пройдешь? Хватит тебя об камень и пропал... Подходяще тут и добра перетоплено и ружей и золота... — Откуда же золото? заинтересовываюсь я .| — А с Бирюсинского прииска. Ты Филатычв то « н а ешь? Ну, вот он к хлебнул здесь горя... — Да вно это уже было, лет с полсотни, однако. Тогда Филатыч еще мо- лоденький был, годов двадцати. Вот он мне. и рассказал. Пригнали, говорит, только что мен» в Сибирь, поселенец он, стал работы искать, а тут, как раз, эти прииски открылись. Стали набирать рабочих, пошел и Филатыч и прорабо- тал до самой осени. Вот—вот шуга пойдет. И дали им всем расчет. Поднажи- лись ребятки: и деньги есть и золотишко припрятано и всякому скорее домой хочется. Д путь до дома—рекой. Вот как мы с тобой—на плоту. Сам знаешь, осенью—вода мелкая, плыть долго, о заодно и холода подходят. Случились на прииске к а р а г а сы, Лесные люди. В тайге он, кок в комнате у себя. И говорят