Сибирские огни, 1922, № 2

О з е р о хороше е. Нынче синее, радостное. А когда с утра дыбом встает. Сердится и белой пеной отплевывается, ft само серым станет. И всегда шумит. Морю шумом не уступит. Когда тихое, чуть не до дна всю жизнь озерскую разглядеть дает. Какие-то тут приезжали со снарядами всякими. О з е ро вдоль и поперек мерили. Ребят с собой в лодку по очереди брали. Так вот эти гово- рили по ученому: вода в нем радиоктивная. Ребята с гордостью друг, другу пе- редавали: — В нашем о з е ре вода радиактивная. Б о л ьшое о з е ро. Как из лесу выйдешь к нему, шир о ко и вольно сразу станет. Бере га горами вздыбились, горами высокими, лесистыми. Обл а к ам гро- зят. Но о з е ро не теснят. В ч аше горной вольно колышится чистое. И лес о з е ру радуется. Бе р е з ки кланяются. Сосны и ели смолистый запах шлют. В лесу до- ма-дачи прячутся. А ко т орые близко на берег выпялились. На крутизне над- бр ежной семь дач красуются. Колония детская. Отошла п о д а л ьше от деревни и других дач. Веселый берег у колонистов. У пристани четыре лодки качаются. И л у чше всех белая парусная, . Диана *. На палках двух высоких холстина надписью яр- кой манит. — Трудом и знанием побеждена стихия. Любил Гришка эту надпись. Как на лодке в пристань во з вращалс я, всегда громко читал: — „Побеждена стихия*. Во-о! Слово то какое. Стихия. И не об'яснишь. а как у с лышишь—б о г а тыр ем охота стать. Стихия! И озеро—стихия. Оттого и шумит. Весь берег каемкой разноцветной у воды украсился. Круглыми, с е рыми и белыми камешками и песком золотым на солнце. В одном месте из лесу бол ь- шой старый пень выступил. Дети на нем голову старика в красной ша п ке р а з- рисовали. Красками разными. И глядит пень, кок живое лицо стариковское. Только бородой белой не трясет, ft то прямо живой! Вон с берега глядит. ft на круче, как зверюга лесной, только без шерсти, голоногий Ма р тынов. Тоже в коротких штанах, как ребята, и в сетке редкой до пояса. Ша л и камни на круче вдавливал. Издали гудел. I — Эй вы! Интернационал чумазый Проилескались? Будить других пора. Скорее! У меня, чтвб—хны! Четверо ма л ьчишек на р а з ные голоса отозвались. — Хны!.. Хны!.. Хны!.. Сергей Михалыч, хны!.. Никто в квлонии не знал, что это слово значит, ft у Мартынова оно все. Хны—хорошо, хны—плохо. Хны—быстро и ловко. Что хочешь. И т ол ь ко в ко- лонии Гришка от него это слово услыхал. В городе не говорил. Это Марты- новское з д ешн ее слово. Для свеих. Гришка первым в кухню примчался. Сегодня Гришкина компания дежурит. Восемь человек. Че тыре девочки на т ерра се сейчас хлеб р а с кл а дыв ают. Ух и обед сегодня будет1 Вчера сговврились кашу манную по новому сварить. С тык- вой. Сами ребята готовили, сами и об ед придумывали. Состязались д е жу р ные компании к аждый день. Кто лучше накормит. Хлеб не навыкли е щ е печь. Пе- к а рка была, ft остальное все сами. Дров-то вон гора на день наготовлена! С вечера рубили. Гришка лихо и скоро колол. Мартынов увидал, р ожу скроил и руки потер. — ftra, Песков—хны! Весь вечер Гришка похвале радовался. Ну, сейчас все готово. Молоко, кипяток. Хлеб девчата ра з ложили. И певуче, но властно з апел рожок. — Ту-ру-ру-туру-ру-туру. Бе р ег скоро усыпало. Разноголосые, ра зно г оловые, сине г ла зые, черногла- зые, всякие. Мылись, плескались, барахтались. Крякали, ухали м а л ь ч ишки на своем купальном месте. У пристани девочки купались. Визжали гонко, пронзи- тельно. Но были с триженые, легкие в прыжк а х. На ма л ьчишек походили. 2 Сибирские Огни. 33