Сибирские огни, 1922, № 2

— Ша п ки долой! Буду г оворить о мучениках коммуны! З д о р о во и ятно рявкнул. Гр ишка слова запомнил, а потом сам в толпе к рич а л: — Ша п ки долой, буду г оворить о мучениках коммуны! Ок о ло б а бы кэкой-то з а к рич а л, она ему з а т р ещи ну влепила. — Свиненок, вопит б ез ума! Кака така коммуна-то не знает, а орет! Гришка голову, где влетело, погладил и д а л ь ше р а до с т ный помчался. Как не знает? Зн а е т. Коммуна это у коммунистов, а Парижеска... Город такой есть. З а Москвой где-то. Слыхал е ще в детском доме: „ б о л ьшой город Па риж, в его п р и е д ешь—у г о р ишь ". Нет, Гришк а, бр ат знает. И снова в буйном восторге з а о р а л: — ...сваею собственной рукой. На р од опять остановился. Не то б а б а, не то б а рыня на ящи ке тоненьким голосом ви зжа л а. Чт о—не р а з б е р ешь, а смотре ть на нее смешно Расходуется. Гр ишка е е т оже тоненьким голоском п е р е др а з нил: и т и ти-ти! И д а л ь ше поше л. Д из т олпы пьяненький выскочил- Па л ь то чистое и ша п ка с ушами длинными на б о к, а на груди бант к р а с ный прилеплен. Худенький, ще р б а т е н ь к ий и г ла з ом косит. Д сам руками м аше т и оре т: — То в а рищи, п р ашу вас а пр а кину ть капитал! Его за п а л ь т ишко хозяйка его, видно, ухватила, а он рвется к „ ящику ": — Убедит е льно п р ашу вас а пр а к ину ть капитал! Подлетели к нему два конных и п од ручки подхватили. В толпе за- хохотали: — Вот те опрокинул капитал. — И чем натрескался?— ЗЭЕИСТЛИВО удивился хриплый бас. Г р ишке новая радость. К кл а дбищу с к рик ом звонким ле т ел. — То в а р ищи, п р ошу вас опрокину ть капитал. Од н ажды ноч ью к л а д б ище оцепили. Крупного ко го то искали, а н ашли Гришкину коммуну. И в п р и з р а ч ный час пр е др а с с в е т ный, спо тык а я сь спросо- нок, плелись малолетние п р а в о н а р уши т е ли з н а к омым путем. Ус т а лые к р а с но- а рм е й цы ругались, но не били. IV. После ночной отсидки опять в Н а р о б р аз повели. Па р т ию в пятнадцать человек. Три милиционера п р о в ожа л и. Ст а рший всю доро гу к ашл я л, плевался и ребят отчитывал. — Ну, к а кие из вас ч е лов е ки вырастут, к ак вы с измальства под конвоем? На в оз вы, одно слово! И на что вас р ож а л и? Тьфу. Ну ты, г оломыз ай, не веньгай! Биз тибе тошно. Д б аш! ир е нок ко с о г л а зый не пончмал по русски. Ви зжал и б ежа ть хотел. Рябоватый милиционер ему винтовкой погрозил, потом за длинную рубаху ЕЗЯЛ и за нее за собой т ащи л. Тюб е т ейка в грязь у п а л а. Ст а рший поднял и на б е к р е нь ему е е нахлобучил. Д б ашк и р е н ок рвался в сторону и кричал. Не п о д в ижным о с т а в а ло сь с к у л а с т ое ж е л т ое личико, крик был скри- пучий, но монотонный. — Ига к а й тыр га ты лэ-эм!—(Домой хочу). Ворч ал с т а рший в ответ: — Катырга, к а тыр г а. . З н а мо к а тор г э. И вам, и нам с вами. Д ты не скрыпи! Коли т е бе жизня опр е д е лила каторгу, скрыпи, не с крыпи—т олк один- На во з, как есь, навоз! Не скули! Д б ашк и р е н ок скулил. Как ще но к, на ко т оро го люди впопыхах наступили. Пр о х од ящие на ребят о г лядыв алис ь. Седой господин, с воротником и в нын еш- ний т е плый д ень поднятым, остановился. Голо в ой пок а ч ал и г ромко сказал: •-•-- Б е з о б р а з и е! Де т ей с винтовками пр о в ожают. Били, верно, малайку-то?