Сибирские огни, 1922, № 2

Пе т ька с т а ршой, сам п а р н ишк а, ров е сник Гришкин, а строгий. Командир здесь. Он прикрикнул. — Реви, реви, к о был а. Ст орож услышит, он те п о с т р ашн ее Ва с ькиного пок аже т. Л ты, пустобрех, заткнись! Ва с ь ка обозлился. — Ишь ты „заткнись"! Я, што - ль в газетах печатал?... А вот как д ам т е бе бляблю х а р ошую, т ак п о в е р ишь. В это время в лесу: бах-бах! За стеной кл а дбищенс кий лес с р а зу начи- нался. Де ти затихли. - - Ст р е л яют ,—пр оше п т а ла Анютка. Тихо с к а з а л а, но страха в голосе уж не было. Не в п е р вый р аз они вы- с т ре лы с лыша л и. Гришка в т емно те д е л о в и то брови нахмурил. — Это к о т о рых на ра с с трел. Конт р - риволюцине ров. — А п ошт о ?—По л ь ка пискнула. Пе т ька отозвался: — Вот, дура. Который р а з т е бе г оворю: супротив Советской власти ко- т о ры е. З а в о з и л ся мо л ч а л и вый Ан т р о п к а. — А я боюсь, когда ч е л о в е к ов стреляют. Бо л ь но. А в лесу опять: бах бах! З а т а или с ь. Слуша ли с любопыт с твом. Мерт вых боялись, а смерти е щ е не знали. И не пугала мука тех, в кого бахали. Ач- тропка т о л ь ко з а д р ож а л. Он войну в своем с е ле видал. У него с е рдце в комочек захватило. И тоскливо, с л е зы проглотив, тихонько с к а з а л: — В тюрьму бы их лучче. Петька п р е з р и - е л ь но сплюнул. — А к о т орый подл ец б е с коне чный, сам с к о л ь ко поубив ал. Его как?... — А в тюр ьму его... — А он убегет, да опя ть убьет. А с олд э т ов к ему приставить, он не убегет... — А он солда тов убьет. • А у него ривол ь в е р ту нету, не убьет... Крыл Петьку. Подумал и с к а з ал только. Ты дурак, Антропка! А Г р ишка ниче го не г оворил, а думал.' Как в их стреляют, жму р ят они глаза а ли нет? И увидал вдруг словно: жмурят. Сердце, как у Антропки, з аще ми л о. Затихли выс т р е лы. Дети выжид а ли: не будет ли еще? Не дожд а ли с ь. При- шел сон, веки смежил, и всякие мысли от в ел. Антропка т ол ь ко во сне взвизги вал тихонько. Утром, как с о л нышко о б о г р е л о, все с т ало живым и радос тным. Тьма с к рыл а сь и тоску с собой уне сла. За стеной к л а дбище н с к ой в Губчека и в расстрел играли. Петька п р е д с е д а т е л ем Губчека был. В одной руке будто-бы р е в о л ь в ер д е ржа л, а другой из пулемета стрелял. Польку с Анюткой расстре- лять водили. Антропка с Гр ишк ой ра с с т ре лив а ли. Гришка в е с е ло к ома нд о в а л: Гл а за жмурь т е! Жму р ь те глаза!.. В звонких fleicKix криках не было ни кощунс тва, ни жути, ни гнева. Они в простоте жи з нь б о л ьших воспроиз водили. А с о л нышко г р е ло ж а р к о. Буд то лаской своей о б еща л о: новую игру е ще придумают, э у забудут. ^ Де нь в е с е лый удался. Па р ижс к ую коммуну пр а з дно в а ли. В детской стопо- вси б ез к а р т о ч ек кормили. Кл а д бище н с к ие жи л ь цы в бли з кую о ч е р е дь попали и покормились. А потом по улицам с н а р о д ом за к р а с ными фл а г ами ходили. И 'Чтернацион«л пели. На площа д ях ящики выс о кие к р а с ным обтянули. На них коммунисты руками р а зма хив а ли и п ро П з р иж е с к ую коммуну что-то кричали. ^Дин Г р ишке б о л ь ше всего поглянулся. Б о л ь шой да кудлатый, о р л а с тый. Да л е ко с лышно! По ящику бегает, п а т л ами трясет, а потом как по стенке я Щика уда рит кулаком: