Сибирские огни, 1922, № 2

,,основе", 4) определя емая частью непосредственно экономикой, а частью всем выросшим на ней социально-политическим строем, психика общественного человека 5) различные идеологии, о т р а ж ающие в себе свойства этой психики (£тр, 49, изд. 1920 г.) Значит, т. Чужак предлагает нам товар собственного производства, или— Соловьевский со своей отделкой. И, само собой понятно, с „диалектистическим соусом". В данном случае—с несколько неожиданным аксессуаром: с цитатами из предисловия Маркса ко 2-му изданию 1-го тома „Капитала" о различии между мистической и рациональной диалектикой. Смысл ее таков: рациональ- ная диалектика „всякую осуществленную форму со з ерца ет в ее движении, а стало быть, к ак нечто проходяще е ". По с о в е рше нно непонятным для нас при- чинам усердный „марксист" об'являет эту цитату „целым эстетическим мани- фе с т ом"—к ак бы только для того, чтобы строчкой ниже, глазом д аже не моргнув, вернуться к мистической диалектике {„Поэзия есть правда, но правда будущего. И с точки зрения марксистской, это с ов е ршенно правильно"), а потом упасть в об'ятия догматика и метафизика Владимира Соловьева, вьгра • зившего якобы „первую сущность диалектики". Последнее ска з алось в его взгляде на искусство, как на „ощутительное и з обр аже ни е" предмета или явле- ния „с точ<и зрения его окончательного состояния, или в свете будущего мира ". Такое . поня тие о творчестве становится приемлемым и для марксиста", з аключа ет тов. Чужак. Пройден сов ершенно естественный пусть: и з обре т а т ель .непримиримых прогивзречий* диалектики успокоился на догматико идеалисти- ческом определении художественного творчества. Теперь о „Рациональной сущности". То есть: здесь мы должны увидеть самую настоящую диалектику, „единственно нужную" Ок а зыв а е т с я, что „сущ ность рациональная в отношении искусства наиболее глубоко развита отнюдь не тем или иным из признанных марксистов, а типичным реалистом в науке и критике, французским философом М. Гюйо" (26). Дока з а т ельс тва суть „Искус ство, говорит Гюйо, это синтез, посредством которого стараются перестроить для ума какую нибудь действительность, пе р е д е л а ть частичный мир"; „гению тесен реальный мир... Поэтому гений стремится непрерывно превзойти действи- тельность." Так что ж/ всем известен взгляд, что движущим началом истории яв- ляется герой. Недоумение рассеивает т. Чужак: „Переведите на диалистический я зык и вы получите: стремится н е пр е рывно развивать антитезу „реальности*. И так все. Вот вам обрязчик того, какие чудеса можно производить на белый свет диалектическим методом читинского культуроборца. В д а л ьнейшем марксистская эстестика Чужа ка останавливается на вопросе о содержании и форме. „Раз всякая действительность таит в себе неуловимые противоречия, то ясно, что отображение любого клочка этой действительности в счете будущего есть, с пролетарской точки зрения, творчество*. Опять та же знакомая уже нам, идеалистическая болтовня. И б о л ьше ничего: так исчерпан вопрос о содержании в теории искусства. Нам остается только констатировать, что а в тор с ов е ршенно незнаком с тем, как ставит вопрос о содержании наука об искусстве. Для его диалектического понимания не существует различий между содержанием, сюжетом, темой и материалом. С формой дело обстоит не лучше, если не хуже. „Диалектический мате- риализм оценивает форму в непосредственной связи с с од е ржанием: определен- ное содержание х у д о ж е с т в а требует и определенной формы" (28). Устраним пр ежде всего путаницу. Если мы имеем п е р ед собой художество, значит, имеется и форма. Никакое с од е ржа ние художества фо рмы не требует: она дана. В другом месте эта же самая, кажется, мысль выр аже на не сколько иначе- „Нам все равно, как будет называться эта мало выявленная пока в поэзии эстетика— я понятие о прекрасном". Но мы з н а ем—т ак свидетельствует нам эстетика— наука ,—что покоиться это понятие должно на принципе диалектиче- ском,—едином неизменном принципе всякой эстетики:— зависимости формы от содержания, не разрываемом единстве образа и внешнего, формального, его вопло