Кузьмина Е. Н., Указатель типических мест героического эпоса народов Сибири (алтайцев, бурят, тувинцев, хакасов, шорцев, якутов), 2005

После этого черный конь с белою головой до изгиба шеи перед ним вдруг предстал и, запев-заржав, стоял, говорят. (Ноо!) (Песня коня:) «Анньы-ысагы, анньысагы! Ты ли, 4480 Харыаджылаан Бэргэн ли, владеющий черным конем с белой головой до изгиба шеи, тебе ли, прославленному, перед твоей ли крепкой грудью [стоя ], “здравствуй!” говорю. Анньы-ысыгы, анньысагы! “Кто же это такой запел?” — если спросишь, “С чем придя, 4490 речь завел, ртом, как медный колокольчик, растрезвонился, мол?” — если спросишь, [отвечу:] ну-ка, нойоон, тебе, такому молодцу, противоборствуя, в течение десяти дней в поединке устоять немногие могут, наверно, нойон, 4500 но [кому-то] из племени Нижнего мира с кровожадной пастью, с загребущими ручищами, с дурной славой на обман можешь попасться — этого остерегайся. Нойоон, паренек мой, огромными ушами своими здесь ли, там ли от духов трав и деревьев 4510 мне доводилось слышать: Сарыадыман Куо-бедняжку в Нижний мир, похитив-украв, увели, мол, жизнь расстроили, мол, нарушили, говорят. Поэтому на ее ложе с мягкими травами вряд ли тебе сидеть придется. Как самострел, настороже будь, 4520 как стрела, наготове будь. Ну-ка, нойоон, “Кто же похитил?” — спросишь, [отвечу:]