Русские лирические песни Сибири и Дальнего Востока. - 1997. (Т. 14.)

Зеленой травой, не атлас-бархатом. Не боялся я дождя частого, Дождя частого, ветру буйного, Как мочило меня частым дождиком, Обдувало меня ветром буйныим. Как во том ли во бору, во темном ли лесу Я убил, эх, убил зла помещика, Зла помещика, зверя лютого. Заковали меня, добра молодца, Во кандалики да железныя, Во железныя да тяжелыя. И пошел на кару во холодну Сибирь, Во холодну Сибирь по Владимирке. 469 Веселое было время, я с друзьями пировал. Еще что над нам случилось: в тюрьму каменну попал. Это нам, братцы, не шутка просидеть в остроге год. Сердце кровью обольется, и весь измученный народ. Ничего в тюрьме не видно, и ничего в ней не слыхать. Только видно было, слышно: ключник в камеру идет. Бросает ключи на пол — и звон по всей тюрьме пошел. Кому знать за собой несчастье — собирайся поскорей. Он на двор широкий вышел, окружил его конвой. Оглянулся он назад, отец с матерью стоят: — Вы не стойте, тятя с мамой, вы не тужите обо мне, Дале солнца не угонят, из Сибири не сошлют. На руках перстни надеты, на ногах-то кандалы, На головушке картуз, а на спине бубновый туз. 470 Ах ты, доля, моя доля, Доля-долюшка моя, Ах, зачем же, злая доля, До Сибири довела? Не за пьянство и буянство, И не за ночной разбой — Стороны родной лишился За крестьянский мир чесной! Год в ту пору был голодный, Стали подать собирать И последнюю скотину За бесценок продавать.