Хакасский героический эпос: Ай-Хуучин. - 1997. (Т. 16.)

Вариант П. Ульчугачева содержит весьма интересные эпизод ы , отсутст- вующие у П. Курбижекова и С. Кадышева. Например, Хыс-Хан непосредст- в е нно наблюдает рождение у Пего-соловой кобылицы сначала д е вочки, а за­ тем жеребенка. И ж еребенок в его версии пего-соловый. Хоть масть коня не- сколько другая, но и здесь “пегость“ остается. У него “огненным п ламенем" г ор я т глаза — это признак исключительной судьбы будущего богатырского коня. Он под стать богат ы рке Ай-Хуучин: только что рожденная девочка, впервые увидев Хыс-Хан, уже знает этикет и по обычаю называет старшей сестрой. В следующую ночь Хыс-Хан с удивлением слышит, как дочь коней лю- буется красотой великой реки Ханым-талай. Воду этой реки предстоит ей пить. Она восторгается красотой чурта, в котором судьбой ей назначено жить. Но девочка выражает и свои сомнения: пустит ли ее к себе Хыс-Хан, прави- тельница этого чурта. Такие разду м ья для ребенка неестественны и связаны с его легендарностью, так же как и умение почувствовать красоту своей ро- дины. Несомненно, они относятся к сравнительно поздней эпической разра- ботке — мы видим индивидуализированн ы е человеческие представления о земле, о мироздании. Внутренний мир героя предстает сложн ы м, а искусство повествования в алыптых нымахе отличается значительной психологиче- ской наполненностью. В хакасских сказаниях варианты мотива связи богатырей с конями весьма разнообразны. Они прослеживаются не только в ранних эпических традици- ях, но и в поздних переосмыслениях. Таким можно считать популярный с ю - жет о подвигах двух сивых жеребят, в образах которых действуют два юных богатыря [84 ]. Но кроме конского облика, они принимают вид пастухов-пле- шивцев ( тастар) или о г ромных плешивых богатырей, в поединках бьющих своих врагов плетью, сделанной из коры дерева. Братья рождены для воин- ских подвигов, они бессмертны, но им запрещено жениться. Функция этих героев — помогать слабым и одиноким. Например, они помогают добыть жену богатырю Хан-Хыл ы су, который участвовал в тридцати девяти состязаниях, но не мог заполучить суженой. Лишь на сороковой раз, благодаря помощи двух сивых жеребят, научивших Хан-Хыл ы са хитрым уловкам, ему удается жениться. Конской выносливостью объясняется неутомимость и даже бес- смертие братьев. Человеческо-конское в них, а также обреченность на без- брачие роднит сюжет о двух братьях с повествованием об Ай-Хуучин. В богатырке конская природа дает себя знать и в бытовом поведении. На­ пример, в моменты забытья, глубокого страдания в ее плаче прорывается кон- ское ржанье. Или, впадая в г нев, она свирепеет, как жеребец. Поэтизированное родство героев с лошадьми относится к глубинным и органичным явлениям хакасского эпоса. Древняя традиция объяснима чрез- вычайно болыной ролью коня в жизни скотоводов. Известно, что скотовод- ство, в том числе коневодство, произвело настоящий переворот: “Пасту ш е- ские племена выделились из остальной массы варваров" [36, с. 292 ]. На тер- ритории юга Сибири это произошло в афанасьевскую эпоху — к III тыс. до н.э. [36].