Страницы времени

Осенним днём нас вывели с позиции Моему деду Белову К.Ф. и всем ветеранам ВОВ посвящаю... Осенним днём нас вывели с позиции, Дождь прекратился, но парило у земли. Над нами в небе высоко кричали птицы, Извечный символ скорби, журавли. Спешила стая, шла неровным клином, И растворялась в голубой дали Боль, что сквозила в крике журавлином, Как приговор от имени Земли. Она стонала, требуя возмездия, Огромный космос сжался в сгусток тьмы, Горели где-то далеко созвездия, А близко на фронтах сгорали мы. За кровь, за искалеченные судьбы, За поле без воронок всё в росе, То время, что хотелось нам вернуть бы, Где нет войны, где ещё живы все. Я стиснул зубы, словно виноватый, Осознавая, что виновен без вины, Стояли рядышком друзья мои, солдаты, Катился медленно четвёртый год войны. Огромный дом расстрелян мглой и холодом Огромный дом расстрелян мглой и холодом, А в нём как в паутине мотылёк, Измученный бомбёжками и голодом, Живого сердца тлеет уголёк. В тиши смертельной не проходят звуки, От слабости склонилась голова. Но ничего про боль, усталость, муки. Сил просто нет на лишние слова. Есть только; имя, время смерти, дата, Сама уже похожа на скелет, С холодной отрешённостью солдата, Писала девочка в свои двенадцать лет. Судьба она обманщица и сводня, Ей одинаково, что саван, что венец, «..всё, Савичевы умерли сегодня, осталась Таня»,—записям конец. Я помню девочку, она стихи читала Я помню девочку, она стихи читала, Сама являясь автором стихов. Я не забуду возгласы из зала И слёзы на глазах у стариков. Она стояла, маленькая кроха, И говорила взрослые слова, От этих слов кому-то стало плохо, А у меня кружилась голова. Но ей кричали:- Внученька, спасибо! Про Ленинград, ещё разок, позволь.