Страницы времени

сына, и суровая Сибирь стала для меня родной! Много раз я собиралась посетить город, где прошло моё детство, юность. И вот, наконец, спустя двадцать лет я, бросив все дела, приехала сюда. Воспоминания обрушились на меня, как лавина. Вот я, маленькая девчонка, лет семи, играю во дворе в классики с подружкой. Маль­ чишки, передразнивая нас, начинают прыгать рядом, мы их отталкиваем, они убегают, и мы бежим по двору за ними. Внезапно начинается ливень. Мама кричит в окно, чтобы мы шли домой, но дождь такой теплый, нам весело и мы с криками «Дождик, дождик пуще, мы прибавим гущи» носимся, падаем и, наконец, перемазанные грязью, мокрые, бежим домой счастливые и беззаботные! Наша память почему-то бережно сохраняет яркие детские воспоминания. Возможно, они мне более дороги, так как я до 6 лет жила в деревне с бабушкой и вот теперь рядом мама, сестра, братик. Я этим очень дорожу. Мне так ясно вспомнился день рождения Гены. Ему 3 годика. Вся семья собралась за столом. Меня посадили рядом с бабушкой, рядом старшая сестра Галина, дальше рядом с папой Зоя, на коленях у мамы малень­ кий Гена. На столе самовар и огромный пирог с вишней. Какое прекрасное было время! Часто этот пирог мне снился потом во время блокады, но я, проснувшись, боялась ко­ му-то рассказать. Просто не имела права! Но всё это безоблачное и беззаботное детство в одно мгновение закончилось! Нача­ лась война! Война! Нет, я не хочу о ней вспоминать! Вокруг такая прекрасная природа. Солнце, догоняя автобус, мелькает между елей. Заглядывая в окна. Но, от прошлого не уйти, не забыться, не спрятаться. Тогда так же светило солнце, отражаясь в лужах, стараясь согреть своими лучами лю­ дей. Но они шли по улице, опустив голову, и совсем не замечали веселых бликов. Объ­ явлена мобилизация. По улицам еще не переодетые в военную форму мужчины и со­ всем молодые парни строем уходят на войну. Галя сидит на стуле, на коленях у нее Гена, мы с Зоей стоим рядом, прижавшись к ней, как бы ища поддержки. Мама на столе складывает в вещмешок одежду, продукты. Ря­ дом папа успокаивает маму, убеждая, что все это ненадолго. И он скоро вернется. Вер­ нулся отец 30 декабря 1945 года, когда мы находились в эвакуации в Сибири, в совхозе «Рямовский». У него было пробито легкое и в ноге застряли осколки. В 1950 году папа умер. Ему было всего 36 лет! Меня как-то спросили мои мальчишки: «Мама, война это страшно?» Страшно! Но, удивительно, человек ко всему привыкает. Наверное, смиряется с неизбежностью! Ближе к осени 1941 года в Ленинграде вдруг завыла, да, именно завыла сирена страш­ но и протяжно. Металлический голос произнес: «Внимание воздушная тревога!». Мы бежим в бомбоубежище - под него переоборудовали подвал соседнего дома. У Зои на руках Гена, у меня продукты, завязанные в полотенце. Мама приготовила нам на всякий случай. Гали дома нет, она работает на заводе. Мама мобилизована на работу, копает траншеи. В бомбоубежище в основном женщины и дети. Страх и ужас застыл в их глазах. Матери судорожно прижимают к себе детей пытаясь сохранить, уберечь от ударов бомб, терзающих город! Позже, зимой, мы не ходили в убежище, наверное, привыкли к бомбежкам, да и одно из убежищ при прямом попадании в здание засыпа­ ло. Людей пришлось долго вызволять из завалов. А потом просто не стало сил. Наступили холода. Полная блокада Ленинграда. Жителей убеждали, что на Бадаев­ ских складах большие запасы продуктов питания, но фашисты знали, как можно рас­ правиться с ленинградцами. Прямым попаданием они сожгли склады, а затем и элек­ тростанцию! В квартире не стало ни воды, ни тепла. Правда, нам на несколько квартир выделили железную печку-буржуйку. Пайку хлеба уменьшили до 125 грамм. 153