Кузьмин В.И., О родном крае и родословных Кузьминых, Кононовых, Горшковых и Ивановых. 2021

350 когда соберутся, бывало, бабы в круг, поют песни, а сами плачут. Во время войны был вырублен весь наш Мыс. И вот, мне всегда приходят на память сло- ва. Не знаю, кто их сочинил, а я добавила к этим словам свои. «Ты помнишь, не хватало нам тепла. Однажды, тѐмной зимней ночью, Срубили вдовы нашего села Наш Мыс – берѐзовую рощу. Срубили гордость целого села. И долго рвали душу на куски, Как головы невинно убиенных, Берѐзовые скорбные пеньки». Но время «идѐт» и жизнь продолжается, один умирает, другие рождают- ся. Возродилась и наша берѐзовая роща. «И вновь иду я вдоль села…», а села то уже нет. От села-то остался один бугорок, да кое-где кустики, которые были посажены в палисадниках. Но всѐ равно… «И вновь иду я вдоль села В наш Мыс – берѐзовую рощу, Которая, когда-то умерла, Как люди, но безмолвнее и проще. И вновь я вижу крон колокола, И вновь под их сиянием спокойным Я низко кланяюсь вам корни От имени всех жителей села». Теперь я расскажу о своей маме – Марии Семѐновне. Мама моя, Мария Семѐновна, добрейшая женщина. В деревне еѐ все ува- жали за то, что она была большая мастерица. Она готовила одеяния невестам к свадьбе: обшивала их. Вообще она была незаменимая портниха. В деревне еѐ называли белошвейкой 65 . Мама была беременна 16-м ребѐнком, когда случилась беда. В это время отца посадили в тюрьму за то, что он не успел вывезти сено с заливного луга (с Таѐв), а она решила избавиться от этого ребѐнка. Но не удачно. Попала в боль- ницу. Отца, когда она находилась в больнице, отпустили из тюрьмы. Я помню, как он нас возил туда, в больницу к умирающей маме, а потом привѐз еѐ домой. Здесь она умерла медленно и тихо. 65 Швея, шьющая белье. МЭС.