Кузнецов И.В., Книжность Древней Руси (XI-XVII вв.)-2021

КНИЖНОСТЬ ДРЕВНЕЙ РУСИ 67 восславить Бога, то дальнейшая судьба «лукавой жены», безусловно заслуживающей кары, просто оставляется за пределами повести: автор не упоминает о ней с тех пор, как Савва ее покидает. Зато сам Савва, «грешник поневоле», теперь получает возможность дальнейших дей- ствий, которые уже излагаются как вполне новеллистическое повест- вование: он гостит в царстве Сатаны, вступает в ополчение и доблест- но сражается с врагами. Вопрос о расплате встает накануне финала повести, когда Савва на пороге смерти исповедуется и тем навлекает гнев помогавшей ему силы – бесов, которые начинают его мучить. И тут, по молитве Саввы и по заступничеству Богородицы, приходит прощение. А Савва, покаявшись, «постригается во иноческий чин», то есть становится монахом. Повесть завершается хвалебной молитвой: «Богу нашему слава ныне, и присно, и во веки веков. Аминь» . Таким образом, русская новелла нашла компромиссный вари- ант, в котором герой, преступая законы христианского мира, в итоге остается непричастен оценке, которой он с точки зрения этого мира подлежит. Грехом является вся повесть, «приключение» Саввы; по- каяние же героя позволяет вписать это приключение в христианскую картину действительности. Для письменности следствием этого было открытие возможности ценностного оправдания новеллистического сюжета и соответствующей картины мира. Новелла нашла путь в дневную культуру. Нелишне заметить, что другой жанровый прототип «Повести о Савве Грудцыне» – волшебная сказка. Игорь Смирнов подробно ис- следовал проявления в этом произведении сказочных функций, опи- санных Владимиром Проппом, и пришел к выводу, что «“Повесть о Савве Грудцыне” прямо вырастала из сказочной конструкции» 1 . В этой конструкции любовное томление Саввы – функция «недостачи»; волшебный помощник героя – бес; подписание отметного письма рав- нозначно прохождению испытания; сражение с польскими богатыря- ми – борьба героя и победа… Сопоставив «Повесть о Савве» с «Пове- стью о Петре и Февронии Муромских», мы вновь убеждаемся, что за- нимательные сюжеты «полезных» повестей XVII века то и дело обна- руживают свое фольклорное происхождение. 1 Смирнов И. П. От сказки к роману // Труды отдела древнерусской литера- туры ИРЛИ. Т. 27. Л., 1972. С. 295.