Кузнецов И.В., Книжность Древней Руси (XI-XVII вв.)-2021

ЖИТИЕ АВВАКУМА 199 малое помянуть. Протопопица родила младенца, больную в телеге и потащили, до Тобольска три тысячи верст, недель с тринадцать волок- ли телегами и водою и на санях половину пути. <…> После того указ пришел: велено меня из Тобольска на Лену везти, за то, что браню от Писания и укоряю Никона-еретика. В то же время пришла из Москвы грамотка ко мне: два брата, кои жили у царя в Верху, умерли с женами и с детьми. И многие друзья и сродники тоже померли в мор. Излил Бог фиал гнева ярости своей на всю Рус- скую землю за раскол церковный, да не захотели образумиться. <…> А когда в Енисейск привезли, другой указ пришел: велено в Даурию везти, тысяч с двадцать от Москвы и больше будет. Отдали меня Афанасью Пашкову: он туда воеводою послан, и, по грехам мо- им, суров и бесчеловечен человек, бьет беспрестанно людей, и мучит, и жжет. И я много выговаривал ему, да и сам в руки попал, а из Моск- вы от Никона ему приказано мучить меня. <…> Когда приехали на Шаманский порог, навстречу нам приплы- ли люди, а с ними две вдовы, – одна лет шестидесяти, а другая и старше, плывут постричься в монастырь. А тот Пашков стал их воро- чать и хочет замуж отдать. И я ему стал говорить: «По правилам не подобает таковых замуж отдавать». Он же, осердясь на меня, на дру- гом пороге стал меня из дощаника выбивать: «Еретик-де ты, из-за те- бя-де дощаник худо идет, пойди-де по горам, а с казаками не ходи!» Горе стало! Горы высокие, дебри непроходимые, утес камен- ный как стена стоит, и поглядеть – заломив голову. В горах тех обре- таются змеи великие, в них же обитают гуси и утицы – оперенье див- ное; там вороны черные, а галки – серые, иное, чем у русских птиц, имеют оперение. Там и орлы, и соколы, и кречеты, и цыплята индей- ские, и пеликаны, и лебеди, и иные дикие, многое множество птиц разных. На тех горах гуляют звери дикие: козы, и олени, и зубры, и лоси, и кабаны, волки и бараны дикие; глазами видим, а взять нельзя. На те горы Пашков и выбивал меня со зверьми обитать. И я ему малое писаньице послал, таково начало: «Человек, убойся Бога, сидящего на херувимах и зрящего в бездны, пред кем трепещут небо и земля с людьми и всё творение, только ты один пре- зираешь и непокорство ему выказываешь», и прочее там многонько написано. И вот – бегут человек с пятьдесят, взяли мой дощаник и помчали к нему, версты с три от него стоял. Я казакам каши с маслом