Победители. Тыл фронту-2005

Сегодня, вновь переживая то время, она недоумевает, как почти впроголодь, с годовалым ребенком на руках они сумели благополуч­ но добраться до места. Сначала разместились прямо на полу клуба им. Ворошилова, ставшего впоследствии «Прогрессом». Удивительно, как в условиях полной антисанитарии (мыло - большой дефицит), грязные, голодные люди еще способны были работать. Завод жил и выдавал продукцию фронту. Постепенно семьи пере­ селились в землянки, позже по частным домам. Чтобы как-то попол­ нить скудные пайки, женщины выкапывали перемерзшую картошку, приготовленную когда-то для свиней, добавляли в пищу лебеду и кра­ пиву. Но духом никто не падал, была уверенность в скорой победе и возвращении в родные места. Чуть подросшего сынишку Екатерина отдала в 1942 в ясли, а сама пришла в 12-й цех гравировщицей. Работали в две смены - одна в день, другая в ночь. Часто, когда руки делали привычную работу, мысли уно­ сили ее в родную деревню под Волоколамском, где остались мама с братом и сестренками. Тогда еще она не знала, что в их доме жили немцы, а мать, спрятав ребятишек в вырытой в огороде землянке, вы­ нуждена была готовить врагам еду. Что позже, при отступлении, нем­ цы не оставят от деревушки камня на камне, а мать с детьми перебе­ рется к старшей дочери, до села которой немец не дошел. Там в 1943 похоронят ее дети, сломленную сильной простудой и беспросветной нуждой. Однажды работали в ночную смену. К утру, как всегда, очень хо­ телось спать. И вдруг эхом пронеслось слово: «Победа!» Сон и уста­ лость тут же слетели, молодые женщины влезли на верстак и пусти­ лись в плясовую. Весь завод прекратил работу. «Победа! Победа!» - неслось со всех сторон. Катя, конечно же, в первую очередь побежала в детский сад за сынишкой, а с ним - на площадь Ленина, куда собрал­ ся весь город. Люди смеялись, обнимались, пели, это был самый боль­ шой и долгожданный праздник. Единственное, что омрачило материн­ ское сердце в этот день, —в доме не было ни крошки хлеба для ребен­ ка. Вечером напоила его кипятком и уложила спать. Обиднее всего было то, что за все эти тяжелые годы не чувство­ вала она поддержки мужа. Без зазрения совести мог он съесть пайку