Я сердце своё оставляю на фабрике - 2013

- Мой папа сейчас живёт на фабрике, - поведал Гуляеву сын. - Он там какую-то «хрюкционную» машину делает, я его уже больше месяца дома не видел. Последние слова мальчик произносил уже в полусне, с закрытыми глазами. Гуляев прошёл на кухню, заглянул в одну кастрюлю, в дру­ гую, присел на стул. Промёрзший до костей во время странствия по ночному городу, он медленно согревался в домашнем тепле. Голова его клонилась все ниже и ниже, глаза закрывались сами собой и, наконец, клюнув последний раз носом, Гуляев почувствовал, что про­ валивается куда-то в пустоту. Блаженный сон крепко сжал его в своих объятиях. Из тумана, застилавшего глаза Юрия Михайловича, постепенно вырисовывались знакомые очертания проявочной машины - уходящая в бесконечность длинная вереница баков, опутанных паутиной трубопроводов, часто­ кол штанг и ролики, ролики, ролики... Но почему-то, по машине не ползали слесари, не подкручивали гайки, не тянули провода, не лили в баки воду и растворы. Машину окружала большая толпа нарядно одетых людей. В толпе царило праздничное настроение. Неожи­ данно громыхнула медь духового оркестра, расположившегося вокруг пульта управления машины. Высокий мужчина с чаплинскими усиками и матово поблёскивающим пятачком намечающейся лысины (инже­ нер по охране труда и ТБ Зиновий Матвеевич Шперлинг), большими ножницами перерезал красную ленточку, опоясывавшую машину и, размахнувшись, с силой ударил бутылку шампанского о сушиль­ ный шкаф машины. Гуляев дрожащей рукой нажал кнопку на пульте управления. Машина слегка вздрогнула, в её винипластовом брюхе что-то заурчало, сначала тихо, потом все громче и громче. Внезапно машина на секунду затихла и, вдруг, вся загрохотала и затряслась, как в предсмертных судорогах. Трубопроводы пульсировали и пыта­ лись задушить машину, словно щупальцы гигантского спрута. Ещё через несколько секунд машина, поднатужась, плавно заскользила по кафельному полу проявочного отделения, подобно спускающемуся со стапеля супертанкера. На дозаторе, как на капитанском мостике стоял разбитной парень с модными усами (Александр Копылов, буду­ щий бригадир цветной проявки), весело дудел в мегафон и кричал: «Отдать носовые! Отдать кормовые! Полный вперёд!». Оглушительно ревели два тридцатисильных «Вихря», прикрученных к зарядным магазинам машины. Публика стонала от восторга, все хлопали в ладоши, оркестр гремел медью тарелок...