Песни и марши сибирских казаков

Делая главную ставку на насилие, новая власть стремилась, выражаясь словами Л. Д. Троц­ кого (42), «заставить трудового казака почувствовать себя не казаком, а рабочим и крестьяни­ ном» и «расказачить казачество». Насилию подвергалась Сибирь и прежними властями - за три года здесь шесть раз менялась власть: царизм, Временное правительство, советская власть, Временное сибирское правительство, колчаковщина, советская власть - «военный коммунизм» с его продовольственной разверсткой (принят декретом СНК 11 января 1919 г.), проводимой с бессмысленной жестокостью. К марту 1920 г. сибирские деревни и станицы столкнулись со всеми главными видами про­ дразверстки и пролетарскими требованиями на труд. И были неприятно разочарованы: «не такую ждали», - так объясняются причины взрыва недовольства и яростного восстания 1920- 1921 гг. (Красная Армия Сибири. - Новониколаевск. 1923. № 3 -4 . С. 34). Когда ретивые продагенты зимой 1920-1921 гг. начали изымать уже не излишки (план по ним был перевыполнен), а святая святых - семенные фонды, да еще свозить отнимаемое зерно на неподготовленные площадки, в грязь и снег, заведомо обрекая его на порчу, когда они, чтобы собрать побольше шерсти, стали принуждать крестьян стричь полушубки, стричь в 50-градус­ ные морозы овец - терпение народа лопнуло*. Такие случаи приводили сибирского труженика - крестьянина и казака, рачительного хозяина, уважавшего себя, свой нелегкий труд, в гнев и ярость. Первыми взбунтовались, взявшись за оружие, крестьяне Челноковской и Чуртан- ской волостей Ишимского уезда, немедленно поддержанные казаками, и тут же, по давней сибирской традиции, от села к селу поскакали гонцы, чтобы поднять народ против обидчиков. Поэтому-то восстание, как огонь по сухой траве, распространилось на громадной территории («Труд». - 1991. 7 февраля). Главный военный совет повстанцев Кокчетавского уезда в своем воззвании (1921 г.) писал: « .. .Всем известная чека, ни с чем не сообразная продразверстка на предметы нашего труда, бесконечная подводная повинность, постоянные страхи за лишнее сказанное слово, за лишний кусок хлеба, тряпку, лишнюю вещь - все это жизнь нашу, и без того невеселую, обратило в ад, превратило нас в рабов случайных выскочек - мальчишек, с сомнительным прошлым и насто­ ящим. Неумелое хозяйничанье нашим добром переполнило чашу терпения и мы, зная, что нас ожидает, бросая дом, семью, объявили восстание и прогнали коммунистов. Изгоняя коммунистов и лжекоммунистов - предателей, мы боремся за истинно народную власть, за неприкосновенность личности и частной собственности, за свободу слова, печати, союзов, убеждений, не направленных во вред народного благосостояния, наций, мы боремся за свободный труд, за землю для тех, кто на ней трудится». (ГАНО. Ф. П-5,Оп. 2.Д. 1612.С. 4). Восстание стало закономерной защитной реакцией крестьян и казаков на чрезмерное на­ силие со стороны государства, крайним средством борьбы за возвращение к естественным для них условиям существования. По данным разведывательных органов Красной Армии, динамика повстанческого движения в 1920 г. на территории Западно-Сибирского и Восточно-Сибирского военных округов была такова: к 15 июля - соответственно 19000 и 2183 человек, к 1 августа - 21090 и 2183, к 15 ав­ густа - 14120 и 3415, к 1 октября - 8250 и 3750, к 15 октября - 4280 и 2840, к ноябрю - 4510 и 4 320. {В. И. Шишкин. Вооруженное сопротивление коммунистическому режиму в 1920 г. - Новосибирск. 1997. С. 61). ** Лишь многие годы спустя были опубликованы документы о том, как продотряды пороли крестьян, как требовали сдавать семенное зерно, как, требуя выполнения разверстки шерсти, уполномоченный Заплетай издевался: «Стригите кожи, а также у баб и жен своих...» («Родина». 2006. № 7. С. 40). Справка: Заплетин Михаил Гаврилович, уполномоченный упродкома. По обвинению в преступле­ ниях по должности и незаконных действиях, подрывающих доверие к Советской власти, подвергнут высшей мере наказания - расстрелу. Обвинялся в том, что он 2 1 декабря 1 920 года оскорбил площадной бранью членов Каргалинского волисполкома, оскорбил такими же словами гр. Чернякова и других, незаконно приказал зав. кожевенным заводом Земерову выдать ему 11 шт. лайки, 1 простую кожу и по­ дошвы, присвоил казенные мешки из пункта для своей тужурки, взял самовольно для себя лично из продконторы 100 штук яиц и самовольно заколол для своих нужд корову из государственного гурта... «Советская Сибирь». 1921. 15 марта. № 56 (425). С. 4.