Голодяев К.А., Старый Новосибирск-2016

Существовали дополнительные услуги за отдельную плату. Допол­ нительный таз - 20 копеек, взвешивание - 20 копеек. В середине 50-х годов можно было арендовать полотенце или простыню, а так­ же мочалку. Отдельный номер стоил 3 рубля 50 копеек. В начале 50-х годов были повышены цены на коммунальные услуги. Стои­ мость услуг повысилась. Стоимость помывки в Центральных банях возросла до 1 рубля 60 копеек, взвешивание - 30 копеек, дополни­ тельный таз - 30 копеек, отдельный номер - 5 рублей. Стоимость помывки в банях на Логовской - 1 рубль 40 копеек. Для сравнения следует сказать, что стоимость проезда в трамвае подняли до 30 ко­ пеек, и эта стоимость проезда существовала до денежной реформы 1961 года, после которой стоимость проезда в трамвае составила 3 копейки, вплоть до распада СССР. Цены на продукты питания снижались вплоть до 1952 года, когда стоимость 1 кг пшеничного хлеба составляла 1 рубль 60 копеек, сахара-песка - 7 рублей 80 ко­ пеек. В 50-е годы отменили плату за дополнительный таз и взвеши­ вание, переведя процесс на самообслуживание» [1]. Популярность бань на Каменской вполне может соперни­ чать с Фёдоровскими, но у тех, как бы это сказать, клиентура была поинтеллигентней. Возвращаясь назад, заметим, что в 30-х-40-х годах в банях не парились. Бани были как бы основной частью санобработки лю­ дей. Зашёл, помылся, вышел. Причём и само мыло было в дефиците. Мылись в основном золой из домашней печи или песком. Бывало, что песок «тёк» прямо из банного крана вместе с водой. Краевед Ва­ дим Капустин вспоминает: «Наберешь воду в тазик, а она еле те­ плая, и песок на дне. Этот песок черпаешь и на себя натираешь. Так и мылись. А пока мылись, наша одежда проходила санобработку от насекомых» [13]. Вновь обратившись к воспоминаниям внука Фёдорова Юрия, заметим ещё несколько штрихов послевоенной истории Фёдоров­ ских бань. «Всё моё детство прошло на территории бани. В 1947 году родители (бабушка умерла в середине войны) продали дедов дом за 44 тысячи рублей, видимо, нужны были деньги, и мы перебрались в один из бараков, который дед строил для сушки веников. Барак был засыпной, пригодный для жилья, разбитый на три, как мы го­ ворили, половины, в войну в нём жили эвакуированные из Ленин­ града семьи. Кстати, в войну баня продолжала работать, а на её чер­ даке обитали беспризорники. А ещё во дворе стояли две огромные, как бассейны, ёмкости для запаса воды, и пацаном я в них купался с друзьями. Оттуда же мы бегали подсматривать в женское отделе­ ние. Семь лет мы занимали одну из половин, а потом отец, который