Сатирикон № 6, 1913

ПЕРЬЯ ИЗЪ ХВОСТА. Рис. А. Л. щее внимашя, я прибФгалъ Существуетъ такая д'Ьтская загадка «въ одномъ боченкФ два пива налито—желтое и 6Ф- лое». Такой «боченокъ» предста- вляютъ собою и два суворин- скихъ дФтища—«Новое—и Ве­ чернее Время». Подъ одной крышей онФ печатаются, а пишутъ объ од­ номъ и томъ же—такъ: Пишетъ «Новое Время»: Ставя «За ширмой» и «Два старта» Аверченко, Литейный театръ приложилъ есть усилгя, чтобы обставить и хъ иаитща- тельпгьйшимъ образомъ. Игра- ютъ лучипе актеры, повгьшены лучш гя декорации. Ничего не пожа- лгьли. И вдругъ публика не смеется. Какихъ-нибудь полчаса передъ ттьмъ смгьялась, а теперь морш,ится. И смгьяласъ она отъ пустяковъ. Незамысловатый « Кабаре » былъ прийятъ прекрасно. А тутъ самъ Аверченко— и такой копфузъ! Пьесы Аверченко шли последними. Покидая залъ театра, публика им ела сконфуженный видъ. Стыдно было за автора, неловко за актеровъ, неловко и за себя. На что разсчи- тывалъ Аверченко? И. К. Пишетъ «Вечернее Время»: «Кабарэ» — дивертисментъ, въ которомъ гг. артисты показы­ вали «образчики своего даровашя» и старательно смеш или публику , въ сущности было совершенно лишнее. Сценки А. Аверченко: «Человекъ за ширмой » и « Старики »— премилыя вещицы, въ особенности вторая, превосходно разыгран­ ная г. Гаринымъ и бепефищантомъ, после, которой автора вызвали несколько разъ всемъ театромъ. Л. Ив. Одинъ человФкъ питетъ, что, «покидая залъ, послф пьесъ Аверченко, публика имФла сконфуженный видъ». Другой человФкъ пишетъ: «послФ пьесы Аверченко автора вызвали нисколько разъ всемъ театромъ». Если «Новое Время» обижается на сатириконцевъ за то, что они нисколько разъ сравнивали «Новое Время» съ публичнымъ до- момъ, то изъ этого не слФдуетъ вовсе, что о сатириконцахъ можно сообщать завФдомую ложь. А то, этимъ самымъ «Новое Время» толь­ ко подтверждаетъ мнФше сатириконцевъ о «Новомъ Времени», какъ о публичномъ домФ, въ которомъ «все позволено». Аминь. * Конечно, опять Акимъ Волынсый; конечно, опять о балегЬ. Реценз 1 я начинается такой «брюипантовой заносной»: У Павловой— колоссальный подъемъ ноги, которого она почти не смеетъ изогнуть целикомъ , чтобы подняться на пальцы. Вытя- нувъ его, она переломила бы себе ступню. Ступня у Павловой — прелестная, маленькая, узенькая. Строе­ ние погъ правильное, по несколько вогнутое въ ко лепяхъ . Коленный чашки почти соприкасаются. Вотъ почему идеальной выворотности, какъ у Трефиловой, у Павловой петъ: подколенным углублет я не даютъ у нея одной лиш и . К олени ея не безгрешны ни въ аттитю- дахъ, ни въ арабескахъ: чашка не даетъ горизонтальной ли нш со ступней, а часто виситъ гораздо ниже. Подошва поггс поднимается у нея поэтому къ потолку. Ноги у нея сухгя, мускульный , топко на­ пряженный, какъ у дикой козы, Плечи — очаровательный, опущен- ныя, въ мягкихъ мускулахъ краски слоновой кости. Руки слишкомъ вытяпутыя въ локтяхъ, безъ полукруглы хъ линш , придающихъ кра­ соту арабеску, аттитюду, по живыя, трепетным. Кисть — сильная, не по­ мадная, хотя и съ обрубленными, цепким и , квадратными пальцами, какъ у мадопнъ Боттичелли, какъ у покойной В. Ф. Коммиссаржевской: При этомъ вся она взята въ масштабе недоразвившейся девчонки , гото­ вой кружить почти безпричинно, отъ полноты горет я . Передъ бале- томъ она не делаетъ экзерциссовъ, но вылетаетъ на сцену прямо на холодный ноги. Только подъ горячую руку и съ горячей головой можно такъ писать о талантливой, хорошей, совершенно безобидной артисткФ. ДЬлать изъ балерины «разборную модель женщины въ кра- ска.хъ »—стыдно. Даже въ ротъ къ балеринф заглянулъ, безстыдникъ этаый: ...минутъ за пятнадцать до подн я п я занавеса она проглаты- ваетъ па-спехъ пять-шесть бутербродовъ, плотныхъ, сытныхъ, въ полбулки, съ ветчиной, ростбифомъ,. Сказано о Павловой далеко еще не все. Рекордъ разговорчивости: сказалъ обо всемъ, вплоть до «ви- сящихъ колФнныхъ чашекъ», «обр.убленныхъ пальцевъ», «подколФн- пыхъ углублешй» и «бутербродовъ плотныхъ, въ полбулки, съ вет­ чиной», а кончаетъ: — Сказано о Павловой далеко еще не все. къ одному хорошему сред­ ству, которое меня всегда утФшало; я читалъ тогда трудъ по астрономш, при- надлежавшш книготоргов­ цу, прозванному Ракомъ; и; когда я узнавалъ оттуда, что электрическш токъ, обФгающш вокругъ земного шара семь разъ въ одну се­ кунду, долженъ затратить 228 лФтъ, чтобы долетФть до созвФзд!я Клеопатры,—• то при подобныхъ цифрахъ время, необходимое миф для того, чтобы пристроить какую- либо свою рукопись, начинало казаться ничтожнымъ. О деньгахъ мнФ совершенно не надо было заботиться; я только зналъ, что это такая штука, которую мы каждое первое число оставались должными нашей хозяйкФ. Мои три компанюна находились приблизительно въ такомъ же поло- женш. Трудно сказать, какъ устраивалась наша хозяйка; впрочемъ, мы и не ломали надъ этимъ головы, разъ навсегда рфшивъ, что, вФроятно, и она также остается должной за квартиру, сохраняя, такимъ образомъ, полное равновФсге баланса. «Я—прописное»,—таково было прозвище страхо­ вого агента,—поучалъ насъ, что, съ точки зрФшя государ­ ственной экономж, было совершенно безразлично, платятъ-ли всФ, или никто. Намъ же казалось болФе пр:смлемымъ вто­ рое. ВФроятно, на землФ даже не существовало столько де- негъ, сколько мы должны были нашей доброй хозяйкФ. Если же изрФдка, противъ всякихъ ожиданш, у кого- либо изъ насъ появлялась пара грошей, мы по-братски дФ- лили ихъ,—и только страховой человФкъ составлялъ позор­ ное исключеше. Когда у него появлялась деньга, онъ вдругъ исчезалъ и возвращался только тогда, когда у него уходилъ послФднШ грошъ. За это мы прозвали его «Я—прописнымъ» и больше съ «имъ не дФлшшсь. Какъ-то вечеромъ великая сФрая нужда въ черныхъ' крапинкахъ, по обыкновенш, снова заглянула въ нашу ком­ нату и, щелкая зубами, уставилась на насъ пылающимъ взо- ромъ. Мы, т. е. Ракъ, художникъ Рубенсъ и я, уже лежали на кроватяхъ; «Я—прописное» же, послФ тщетныхъ усилш вытянуть у кого-либо изъ насъ нФсколько грошей, свернулся калачикомъ на диванФ и разговаривалъ самъ съ собой, такъ какъ никто изъ насъ ему не отвФчалъ. Мы его бойкотировали, ибо узнали, что наканунФ у него была цФлая марка, онъ же вмФсто того, чтобы угостить насъ, ушелъ со всФмъ капита- ломъ и прокутилъ его. — Горе!—бормоталъ онъ про себя, — вотъ ужъ три дня, какъ я ничего не Флъ. Нашъ дружный хохотъ былъ ему отвФтомъ. — Лучше всего было бы положить всему конецъ, —- мрачно продолжалъ онъ. Мы продолжали хохотать. — ДФти,—обратился онъ, наконецъ, къ намъ, прюбод- ренный нашимъ видимымъ учаспемъ,—неужели ни у кого изъ васъ не найдется пары грошей? Точно по приказу, мы всФ трое вдругъ захрапФли. —- Гёте,—обратился онъ ко мнФ, — таково было мое прозвище,—вФдь твой старикъ, кажется, прислалъ тебФ кое- что? Это была ложь, и, поэтому, я вмФсто огвФта только сильнФй захрапФлъ. Страховой агентъ веталъ, пошагалъ взадъ и впередъ, затФмъ кинулся къ столу, взялъ листъ моей бумаги и сталъ писать. Мы сочли опасность миновавшей и возобновили пре­ рванную бесФду. Но опасность далеко еще не миновала. Едва онъ за- Я Д Ъ. Разсказъ Карла Паули. Хорошее то было времячко, когда мы жили въ Бреслау, въ старомъ домф на Епископской улицф. Насъ было четверо: книготорговецъ, художникъ, страховой агентъ и я. У книго­ торговца не было должности, у художника не было работы, страхового агента всякШ, кого онъ хотФлъ застраховать, со страхомъ увФрялъ, что никогда не застрахуется, — а я? О, я находился тогда въ связи съ самыми вл1ятельными газе­ тами. Я посылалъ имъ свои рукописи, а онФ возвращали ихъ мнФ, сопровождая рукописи печатными письмами, въ кото- рыхъ выражали сожалФше, что не могутъ воспользоваться моимъ матер1аломъ. Это все-таки что-нибудь да значило. Когда временами у меня готово было лопнуть терпФше отъ мысли, что я не способенъ ни на что, стою- кончилъ письмо, какъ снова обратился къ намъ: — Не можетъ-ли кто-либо изъ васъ дать мнФ нФ­ сколько копеекъ на почтовую марку? Мы моментально всФ уснули. - Хоть двадцать или тридцать, пфениговъ. Мы уже храпФли. Ракъ, дай хоть грошъ. Это письмо къ моей старой матери. Ракъ потянулся къ кошельку. — Не давай ему,—закричалъ Рубенсъ, — онъ про- кутитъ. Но Ракъ все-таки далъ. «Я—прописное» ушелъ. Черезъ нФсколько минутъ онъ вернулся, налилъ полный стаканъ воды и сосредоточенно поставилъ его на столъ. ЗатФмъ, онъ вытащилъ изъ кармана какой-то пакетикъ, высыпалъ его содержимое въ стаканъ воды и медленно сталъ размФшивать жидкость ложечкой.