Сибирские огни, № 12, 2021

173 АНАСТАСИЯ КОБОЗЕВА ЛИТЕРАТУРНЫЙ СЕРИАЛ: ВЕЧНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ ИЛИ СТАНОВЛЕНИЕ ЖАНРА? В этом есть как положительные, так и отрицательные моменты: с одной стороны, читателю может приглянуться чье-то повествование и, возможно, он захочет подробнее ознакомиться с другими произведениями этого автора, а с другой стороны — свобода снимает с участников проекта ответственность за продолжение романа. Так, Григорий Служитель решил разбавить сюжет спорной религиозной темой об увлечении христианством современных школьников, и школа оказалась построенной на месте церкви святого Трофима. Мало того, что в первых двух главах и намека ни на какую церковь не было, так еще и сама по себе сюжетная линия с церковью не является особенно актуальной, если роман ориентирован на старшеклассников и молодое поколение. Служитель и в целом по своей стилистике не сумел вписаться в молодежный роман — пытаясь подстроиться под подростковый сленг, он телефон называет «трубой», а мистику ассоциирует с сериалом о Чертанове, а потом у него и вовсе десятиклассник Дядя Федор, увидев фотографию той самой церкви, восклицает: «Фигасе! Это же на месте нашей “двенашки”. Точно, церковь Трофима. Круто. И все по-другому». Притом что Федя вполне обычный мальчик, он вряд ли по фотографии мог узнать храм, а тем более заинтересоваться им. Далее диалог двух одноклассников переполнен смесью междометий и нецензурной лексики, хотя в главах ранее школьники умели культурно выражаться не только на русском, но и на английском. Автор так старался подстроиться под своих предшественников, что вместо прямой речи вообще стал использовать знаки препинания, как правило, характеризующие письменную сетевую, а не устную речь: «— ??» Столкнувшись с «основанной» Служителем церковью, авторы следую- щих глав религиозной составляющей всеми силами стали избегать, но на ми- стику сделали упор. Среди детских авторов-фантастов и сказочников затесался сам Сергей Лукьяненко, поэтому в романе появились и целительный источник, и бабка- ведунья, и перерождение, и раздвоение личности, правда, как писал Дми- трий Быков в предисловии к переизданию советских «Больших пожаров», «что происходит — не могли понять и сами авторы». Стоит отметить, что в обеих ситуациях при создании романов-буриме запутывают сюжет именно писатели-фантасты — логика, присущая этому жанру, чаще всего существует исключительно в голове автора, поэтому даже другим фантастам (а уж тем более — авторам-реалистам!) уловить ход их мысли практически нереально. Решить проблему можно было бы, определив жанр романа заранее и в соот- ветствии с этим подбирая авторов, которым тогда не пришлось бы оправдывать столкновение с мистическими силами психической неадекватностью героев. Некую толику спокойствия и адекватности попытался привнести Алек- сей Сальников, сконцентрировав внимание на зашифрованном послании в альбоме с марками, но при этом писатель открыто иронизирует над дета- лями, использованными предшественниками, тем самым выходя за рамки авторской точки видения и сбивая читателя с толку: «А на самом деле, при всем моем английском и других побрякушках, мне, как бы я ни хотел, ближе даже вот тот утырок, который тебе сигарету дал, чем любой представитель