Сибирские огни, № 12, 2021

167 МИХАИЛ ХЛЕБНИКОВ «СИБИРСКИЕ ОГНИ»: «НАСТОЯЩЕЕ», БУДУЩЕЕ И ПРОЛЕТАРСКИЕ ПИСАТЕЛИ приехал в Россию, он очень огорчился. Все у нас хорошо, такая масса до- стижений, но критикуем друг друга нехорошо и зло. Горький жил в Европе лег восемь, там у людей обхождение вежливое: прежде чем подраться, при- кладывают друг другу компрессы от ушибов. О своих огорчениях Горький говорил и на собраниях и печатно. Не помню подлинных его выражений (не стоит того, чтобы искать), но смысл был такой: люди вы все хорошие, дела делаете великие, но царапаете друг друга на глазах у самой Европы, так что даже совестно. Разве нельзя без ссор и без брани? Давайте, будем жить в мире и дружбе и издавать журнал “Наши достижения”. Многие даже плакали». И снова — с поправкой на значимость фигуры Горького — умеренное хамство в форме «товарищеской критики». Бурлящая активность прорыва- ется в «акциях прямого действия». Из воспоминаний Афанасия Коптело- ва: «Напротив профсоюзного клуба было здание Сибгосоперы, единствен- ного музыкального коллектива на всю Сибирь. И коллектива талантливого, неутомимо пропагандировавшего русскую и мировую оперную классику. “Настоященцы”, переполняя галерку своими малограмотными молодчиками, пытались срывать спектакли, в особенности балетные». Сражаясь с театральными пережитками, авторы и поклонники журнала используют приемы современного им массового искусства. Второй номер «Настоящего» за 1929 г. целиком посвящен литературе. Вот А. Попова в статье «Нашим противникам» снова рассуждает о необходимости лите- ратуры факта: «Ведь во много раз больше заражают волей к борьбе такие две маленькие книжечки, как “Письма К. Либкнехта к жене и детям” и “Письма Р. Люксембург к С. Либкнехт”, чем горы пухлых романов, где люди выдуманы, где почти все основано на половых переживаниях. Прочтите эти две маленькие книжки, и вы почувствуете прилив новых сил к борьбе, прилив непоколебимой веры в дело рабочего класса, прилив непримиримой ненависти к его врагам». В следующем материале — выступление Курса на диспуте. Неутоми- мый борец с серой литературой продолжает терзать «Сибирские огни», возвращаясь к их публикациям годичной давности, ставшим формальным поводом для изгнания Зазубрина. Теперь взгляд Курса упал на повесть Н. Анова «Глухомань»: «В прошлом году были у нас хлебозаготовительные затруднения, — борьба с кулаком, а литература поднесла нам “Глухомань” писателя Анова. Писатель Анов считается, кстати сказать, пролетарским писателем. И в этой “Глухомани” нет никаких упоминаний о классовой борь- бе, о расслоении, о борьбе социалистических и капиталистических начал в деревне, а деревня вся целиком изображена сплошной глухоманью. В этой беллетристической деревне в непонятном клубке перепутались: симпатич- нейший кулак с симпатичнейшей учительницей, которая глушит водку, как извозчик; чистейшей святости профессор-тихоновец с идиотиком-комму- нистом. Жить в этой беллетристической деревне советскому интеллигенту никак невозможно — учительница согласна пойти в любовницы к любому, кто заберет ее из деревни». Курсу явно нравится слово «симпатичнейший», которое он использует с завидной частотой. Автор с его помощью пытает-