Сибирские огни, № 12, 2021

163 МИХАИЛ ХЛЕБНИКОВ «СИБИРСКИЕ ОГНИ»: «НАСТОЯЩЕЕ», БУДУЩЕЕ И ПРОЛЕТАРСКИЕ ПИСАТЕЛИ спросить себя: «Послушай, парень, зачем ты так напираешь на расстрелы, зачем ты все размазываешь кровь да кровь? Ведь представление о революции как о кровавой бойне, это же — обывательское представление». Что «остро- го» и «блестящего» нашел в этом поклонник фельетониста Курса, непонятно. Искрометный текст Курса опубликован 22 апреля 1928 г. Десятью днями ранее в номере «Советской Сибири» появилась статья А. Оленича-Гнененко «О ложной скромности, о рецензиях в “Сибирских огнях” и о прочем». Имя автора нам знакомо — он совсем недавно вместе c репатриантом Родовым окормлял молодых новосибирских авторов. В отличие от невнятной, раз- валивающейся «Кровяной колбасы» сочинение Оленича-Гнененко больше походит на фельетон. Для начала он, проявив подозрительную для настав- ника пролетарских писателей эрудицию, нарекает Зазубрина — Заглобой, а Правдухина — Фальстафом. Напомню, что Заглоба — герой исторических романов Генриха Сенкевича — тип хвастливого польского шляхтича. Между прочим, Курс заимствует эту «находку» для «Кровяной колбасы», отчего текст еще больше теряет связность. Оленич-Гнененко сосредотачивается в первой части статьи на литературе. Он пытается представить «Сибирские огни» как некий междусобойчик — свои хвалят своих: «Фальстаф “милует” и “карает”: “В. Итин пишет интереснее и лучше среднего уровня наших из- вестных беллетристов”». Эстета-критика не устраивает язык Правдухина: относительно уровня можно писать выше или ниже, а не лучше или хуже. Также автор не понимает: говоря об «известных беллетристах», кого имеет в виду Правдухин? Может, это не признанные советские писатели, а «по- ставщики тусклого литературного чтива»? Во второй части текста критик переходит к анализу книги Правдухина «Творец, общество, искусство», ко- торая вышла в 1923 г. Оленич-Гнененко находит ее внеклассовой, подчер- кивает место, в котором говорится о «растущем культурном единстве всего человечества». Критик сбрасывает маску эстета и барабанит: «Кому же не известно, что в период смертельных схваток двух классов мещанские социа- листы и пацифисты всех мастей выполняют — хотят они того или нет — роль сирены буржуазии, призванной сладкими речами о мире всего мира наркоти- зировать пролетариат. Этой задаче посильно и служит та пошлятина об уже наступившем “золотом веке”, которую преподносит опекаемому им писателю и читателю Правдухин и которую достаточно простодушные люди, очевидно, принимают всерьез — потому что пошлость эта... напечатана». Да, Родов так не смог бы написать в силу патологического косноязычия, но «генераль- ные линии» совпадают. Третий удар по журналу нанесен 26 апреля. На этот раз «Советская Сибирь» посвятила журналу и его авторам целую страницу. Общий заго- ловок вопрошал: «Кому светят “Сибирские огни”?» Интриги особой нет. В подзаголовке все объясняется: «Через “Сибирские огни” свободно проса- чивается в нашу литературу чуждая нам мелко-буржуазная и открыто-реак- ционная идеология». Названия материалов и статей также сильны: «Меща- нин на съезде», «Морда класса». Для написания текстов Курс подтягивает сборную из авторов «Настоящего» и «Советской Сибири»: Б. Резникова, И. Шацкого, Г. Шибайло. Естественно, и сам вдохновитель отметился. Кур- су принадлежит материал «Нежности в номере», посвященный неправиль-