Сибирские огни, № 12, 2021

162 МИХАИЛ ХЛЕБНИКОВ «СИБИРСКИЕ ОГНИ»: «НАСТОЯЩЕЕ», БУДУЩЕЕ И ПРОЛЕТАРСКИЕ ПИСАТЕЛИ граф: «Шахтинское дело * 1знаменует собой новое серьезное выступление международного капитала и его агентов в нашей стране против советской власти. Это есть экономическая интервенция в наши внутренние дела. Нече- го и говорить, что эти и подобные им выступления как по линии внутренней, так и по линии внешней могут и, пожалуй, будут повторяться. Наша зада- ча — иметь максимальную бдительность и быть начеку». Подпись: «Из речи тов. Сталина 15 апреля». После таких эпиграфов метафорические «ямки» и «бугорки» могут легко овеществиться. Автор начинает с писем читателей по поводу его предыдущей статьи «В чужом доме». Один из них призывает расширить зону критики: «Взглянуть в глаза врага — неотложное дело». Курс громит мещан и обывателей, которых называет «канарейками». Да- лее переход. «Канарейки» пишут упаднические стихи. А кто является самым упадническим поэтом современности? Ответ есть: «Есенин был — совер- шенно отчетливо — выразителем чувства мелкой буржуазии — городской обывательщины и деревенского кулачества». От категорий социально-эсте- тических автор переходит к чистой политике: «Кто они — кандидаты в са- моубийцы или кандидаты в фашисты? Есенин вместил оба эти качества». Органичен переход к стихам Ивана Ерошина, которые напечатаны на стра- ницах «мало читаемого, к счастью, журнала “Сибирские огни”». Ерошин пишет также упаднические стихи. Двойную характеристику Есенина мы помним. Следовательно, нужно успеть разоблачить потенциального фашиста Ерошина до его возможного самоубийства. После публикации статьи Зазубрин и Басов выходят из состава редак- ции «Настоящего». Для этого появилась и еще одна причина. Журнального пространства явно было недостаточно для борьбы с «Си- бирскими огнями». Курс использует запасную площадку — «Советскую Си- бирь». Буквально встык к статье в «Настоящем» он пишет «Кровяную кол- басу», которую Бернштейн назвал «острым блестящим фельетоном». Автор начинает без разгона: «Есть такой писатель Зазубрин. Он написал — пять лет тому назад — роман “Два мира”». Роман, по мнению Курса, переполнен сценами насилия. По приведенному в «фельетоне» свидетельству А. Топо- рова, члены коммуны «Майское утро», прочитавшие «Два мира», испыта- ли шок от описанных сцен казней и убийств. Это почему-то веселит автора «фельетона». Причина — непонятна. Затем следует переход к личности са- мого Зазубрина. Он упрекается в том, что на страницах «Сибирских огней» печатаются статьи о его творчестве. Наконец, Зазубрин публикует в журна- ле собственные тексты. При этом он коммунист, что заставляет задумать- ся. Следующим пунктом обвинения идет замысел писателя написать роман о чекистах, о чем он рассказывает в «Заметках о ремесле». Понятно, что речь идет о «Щепке». Курса не устраивает упоминание о подвалах и расстрелах как части работы ЧК — ОГПУ: «Зазубрин — коммунист, знает, что ЧК — это не только расстрелы, что только в глазах трясущегося от страха и жуткого любопытства обывателя трупы расстрелянных застилают творческую, строи- тельную работу ЧК и ГПУ». По мнению «фельетониста», Зазубрин должен * 1 Шахтинское дело — инсценированный судебно-политический процесс 1928 г. В рамках про- цесса пятьдесят три специалиста и руководителя угольной промышленности обвинялись во вреди- тельстве и саботаже.