Сибирские огни, № 11, 2021

96 АНДРЕЙ ПОДИСТОВ ЗАГОВОР ОБЕЗЬЯН Тишина стала еще гробовее. Или, может, это была минута молчания по мне, еще не павшему, — заранее? По-моему, симпатии были явно не на моей стороне. Двое бывших «хищников» оказывали первую помощь своему товарищу. А прочие начинающие шимпанзе и гиббоны уже готовы были пройти по мне, как асфальтовым катком, и закатать в земляной пол. Я отпрянул к стене и приготовился подороже продать свою жизнь... — Стоп! — Голос Афанасия Петровича был спокоен. Его ученики замерли, подчинившись останавливающему жесту. —Мои аплодисменты вам, Саша. Где вы так научились драться? — Не у вас в подвале, — ответил я, слушая колокольный звон в голове. — У хорошего учителя. Который говорил, что просто махать ку- лаками — много ума не надо. А лучший бой — это несостоявшийся бой. — Ну-ну. Классика и миф одновременно, — прокомментировал Афанасий Петрович. — Сами древние мастера крошили друг друга по- чем зря. Почитайте «Речные заводи». Реальная жизнь жестока. И учить надо жестоко. Я вам сейчас покажу, как это делается. В отличие от Диггера он стал разминаться, и это дало мне несколько минут передышки. И еще я посмотрел, как грамотно он это делает. По- хоже, пролетаю я, как фанера над Парижем, ребята... Серега, ау?! Школа у Афанасия Петровича была обезьянья, без дураков. Самые настоящие их ужимки и прыжки. Солидный на вид дядечка чуть ли не по стенкам бегал. В кино подобное я видел, а у нас в городе такому, по- моему, нигде не учили. Он запутывал меня замысловатыми каскадами движений похлеще, чем Диггер, и доставал, доставал... То по башке, то по плечу — по раненому плечу, между прочим, и он это делал специаль- но. В глазах темнело, ноги подкашивались, мои удары не достигали цели. Пил, курил, вел нездоровый журналистский образ жизни — и вот резуль- тат: уступаю по всем статьям... — Вот вам, ребята, школа обезьяны против школы журналиста, — как будто читая мои мысли, издевательски комментировал избиение Афа- насий Петрович, наслаждаясь моим позором. Я боялся смотреть на лица его учеников, чтобы не отвлечься, но во- круг мне чудилось сладострастное одобрительное сопение и возгласы вос- хищения. Воспитательная беседа, уже не словами и, увы, уже не в мою пользу, подходила к концу. Я проигрывал, а он забавлялся со мной, как кошка с мышкой, — непривычное и унизительное для меня положение. Я только старался не падать. Все-таки упал, перекатился в сторону кувырком, вре- зался в стену. Пацаны засмеялись. Никакого второго и третьего дыхания я не дождался, как и Сереги. Как Афанасий Петрович меня вырубил, я не понял. В голове взор- валась даже не петарда, а суперпетарда, и я погрузился в спасительную темноту, где нет боли.